Безжалостная Империя

Боже. Я не могу поверить, что застала своих родителей за сексом. Сейчас это еще более тревожно, учитывая, что они больше не женаты.

Они сидят рядом друг с другом, а я напротив них, сложив руки на груди, как судья, собирающийся привлечь к ответственности своих подзащитных.

Мама одаривает меня неловкой улыбкой.

— Это не то, чем кажется.

Я морщу нос.

— Я думаю, что видел именно то, чем это кажется.

— Принцесса. — Папа прочищает горло. — Нам жаль, что тебе пришлось быть свидетелем этого.

— Разве тебе не следует больше сожалеть о других людях? Я не знаю, Хелен и Люсьен?

— Люсьен и я просто друзья, Куколка. Мы выходим вместе только для того, чтобы избежать хлопот с поиском пар на бесчисленные мероприятия, которые мы посещаем.

— Тогда как насчёт Хелен? — Я вздёргиваю подбородок в сторону папы. — Как ты мог так поступить с ней?

Мама изучает свои красные ногти.

— Они не сексуально активны.

— Синтия, — возмущается папа.

— Что? — Она притворяется беззаботной. Сильвер достаточно взрослая, чтобы понять это. Она сама сексуально активна.

— Мне не нужен был этот образ.

Папа смотрит на меня странно, почти с ужасом, как будто он только что понял, что я больше не его маленькая девочка.

— Мама! — Мой голос понижается. — Откуда ты это знаешь?

— Я знаю о тебе всё, Куколка. Ты думаешь, я не заметила бы, что ты влюблена?

— Я-я н-не влюблена. — Я прочищаю горло. — В любом случае, дело не во мне. Папа?

— Мы с Хелен поженились только для удобства. Она понятия не имела, как распорядиться состоянием, оставленным Уильямом, поэтому я предложил свою помощь. Одно привело к другому, и мы как бы заключили партнёрство.

— И брак. — Мама фыркает. — Она думала, что, если ты будешь у неё достаточно долго, ты, вероятно, попадёшься на её милость. Эта женщина — змея.

— Синтия, — папа делает еще один вдох.

— Всё равно, это неправильно, папочка.

Я такая лицемерка. В конце концов, я трахаюсь с его пасынком под его крышей каждую ночь.

— Разве ты не всегда хотела, чтобы мы были вместе? — спрашивает мама. — Ты планировала это годами.

— Не за счёт чужого счастья. Это неправильно со стороны Хелен, и ты это знаешь, папа. Это твои основные принципы, и ты предал их.

— Сильвер! — Мама усмехается. — Я не могу поверить, что ты принимаешь сторону этой змеи, а не своей матери.

— Она права. — Губы папы растягиваются в натянутой улыбке. — Мне жаль, что я разочаровал тебя, принцесса.

— Дай мне, блядь, передохнуть. — Мама вскидывает руки в воздух. — Значит, теперь я плохой парень во всем этом?

— Не выражайся, Синтия, — папа понижает голос.

— Ты не возражал против языка, когда трахал меня раньше.

— Мама!

— Синтия!

Папочка говорит в то же время.

— Хорошо. — Мама резко вскакивает. — Я всегда ошибаюсь. Я всегда говорю неправильные вещи. Очевидно, я не могу наладить какие-либо личные отношения и вместо этого должна сосредоточиться на своей работе. Если моя собственная дочь и мужчина, которого я считала любовью всей своей жизни, не понимают меня, бесполезно продолжать пытаться. Возвращайся к своей нежной, милой Хелен.

Она собирается выскочить, но мы с папой встаём. Он хватает её за запястье, прежде чем она успевает уйти.

Слезы блестят в её глазах, и она пытается скрыть их. Чувства всегда были маминым проклятием. Теперь я это вижу. Тот факт, что она не могла идти в ногу со своей карьерой и своей семейной жизнью одновременно, был её судьбой. Она так и не простила себя за то, что отказалась от своего брака, и именно поэтому после развода у неё развилась депрессия. Но у неё было слишком много гордости, чтобы попросить папу попробовать ещё раз. Как и у него самого. Поэтому вместо этого они продолжали сражаться при каждом удобном случае.

Лицо папы смягчается впервые за… годы. Впервые с тех пор, как мама ушла из дома.

— Хелен действительно мягкая и милая.

— Тогда чего ты ждёшь? — огрызается она. — Дверь прямо там.

— Но она не та женщина, которая сводит меня с ума каждым своим словом. Она не ты, Синтия.

Моё сердце чуть не разрывается, когда выражение лица мамы становится нежным, как будто она на десять лет моложе.

Папочка ласкает её руку.

— Я закончу с ней как следует сегодня вечером, и мы сможем позавтракать всей семьёй завтра?

Мы с мамой одновременно киваем.

Как бы мне ни было жаль Хелен, я верю в сказки. Я верю в маму и папу. Я всегда так делала. Единственная причина, по которой я отказалась от них, заключается в том, что я думала, что они были более спокойны друг без друга. Оказывается, они оба были несчастны.

Мы с мамой провожаем папу до двери. Я обнимаю его и говорю, что люблю его, что горжусь его решениями, даже если эта суматоха может повредить его кампании.

Он целует меня в висок, потом маму в губы.

— Я люблю вас обеих.

— И я люблю тебя, Бастиан. — Мама закрывает глаза, вдыхая его запах. — Я никогда не прекращала.

Папа снова целует её и уходит. После того, как мама закрывает за ним дверь, она визжит.

Без шуток. Синтия Дэвис визжит и обнимает меня. Её счастье заразительно, и я обнимаю её в ответ, когда она кружит меня на месте.

— Я знала, что в конце концов он выберет меня.

Она отстраняется и откидывает волосы.

— Хелен, кто?