Безжалостное небо

– Стоп, попрошу относиться к женщине с должным уважением. Во-первых, ты отлично знаешь, что мне еще далеко до знаменитости. Во-вторых, с тобой в постели я не лежала даже во сне. Ясно?

Лауро поспешно пригладил волосы. Должно быть, у него в самом деле здорово помятый вид.

– Какая уж там постель! Мне ужасно хотелось спать. А

в известных случаях надо быть свежим, как огурчик.

И оба расхохотались. Но Герта тут же перестала смеяться, лицо ее стало серьезным. Видно, что-то ее очень взволновало, если она звонит в такой час из автомата.

– Где ты сейчас?

Девушка приложила палец к губам.

– Недалеко. Я мигом примчусь. Оставь открытым гравилифт. До скорой встречи.

Экран тут же погас.

Да, у Герты какие-то неприятности. Но почему она решила обратиться к нему? Верно, случилось нечто весьма важное, если она решается прийти к нему в четыре часа утра. Ведь прежде она не раз отказывалась зайти на чашку кофе даже днем. Нажатием кнопки он открыл дверцу гравилифта. Потом умылся холодной водой и лишь тогда окончательно пришел в себя.

Не успел он вернуться в лабораторию, как туда ураганом ворвалась Герта. Она остановилась посреди комнаты и показала пальцем на панели и экран.

– Эти штуки работают? – подозрительно спросила она.

Потом села на металлическую скамью и откинулась на спинку. Вырез у модного вечернего платья был довольно глубокий. «Видно, таков последний крик моды». Суженное в бедрах платье ниспадало четырьмя складками, отороченными золотистой каймой. Голубые чулки из синтекса выгодно подчеркивали красоту ее стройных ног.

Лауро глядел на нее в каком-то странном волнении.

Герта ласково улыбнулась, ей явно хотелось ему понравиться.

– Ну вот я и приняла твое приглашение, – сказала она.

Решила посидеть за рюмкой вина, поболтать.

Лауро поспешно подошел к бару. Кроме бутылки старого виски, ничего нет. Будем надеяться, что она любит виски. Увы, он не похож на своих рафинированных коллег, модников и гурманов, которые угощают даму возбуждающим напитком Ганимеда, по вкусу напоминающим нектар. Но он не особенно доверяет новинкам и остался верен старым привычкам. Герта отпила виски из высокого стакана.

– Вот теперь мне куда лучше.

Она заложила ногу за ногу.

– Послушай, – сказал он. – Объясни, что произошло.

Ты меня заинтриговала. Но только сядь иначе, а то я ровным счетом ничего не пойму.

– Хорошо, синьор профессор, – смиренно ответила

Герта, одергивая юбку. – Перейдем к делу. – Она как-то странно взглянула на Лауро. – Я не знала, кому обо всем рассказать. Потом решила, что ты один можешь мне помочь.

– Если это неразделенная любовь, то я пас. В пять утра я никого не в состоянии утешить.

Герта вопросительно поглядела на него, словно хотела понять, серьезно он говорит или шутит.

– Итак… – начала она. – Кстати, ты знаком с членами комиссии?

– Если ты имеешь в виду Чрезвычайную комиссию, то из ее состава я знаком только с нашими согражданами.

Все остальные – люди приезжие; человек двадцать вообще с других планет. Но при чем здесь комиссия?

– Видишь ли, я была на торжественном приеме в Даниэли. Первый Гражданин давал на террасе ужин в честь уважаемых членов комиссии. Скучища была невообразимая. Лауро хотел о чем-то спросить, но Герта его опередила.

– Пожалуйста, не перебивай меня, а то я тебе ничего не расскажу. Произошло нечто дикое, нелепое, но все это мне отнюдь не приснилось.

Она взяла в руки недопитый стакан с виски и встряхнула кубики льда.

– Так вот, ровно месяц я неотступно следую за уважаемыми членами комиссии и с некоторых пор вся эта история мне очень не нравится. С месяц назад шеф вызвал меня и с видом доброго, благородного отца любезно сказал:

– Для тебя есть интересное порученьеце. Иди-ка, детка, понаблюдай за работой комиссии. Ждать осталось совсем недолго. Послушай, что они там говорят на заседаниях, посмотри, что делают. Словом, собери сведения. Похоже, окончательные решения уже не за горами. Потом напишешь серию статей о Плане Спасения. А уж газета тебе воздаст сторицей. Вот как обстоят дела. Поняла?

Она на мгновение умолкла.

– Я целый месяц ходила на заседания комиссии, видела, как работают, изучают план и дискутируют уважаемые господа ученые, словом, выведала всю подноготную. И

должна сказать, синьор профессор, что многое в этой истории мне весьма не по душе. Признаться, я даже боюсь.

«О, Герта и в самом деле взволнована. Это видно уже по тому, что она перестала строить из себя многоопытную девицу и сейчас скорее похожа на ребенка, который в страхе ждет наказания».

– Поведение членов комиссии не просто странно, а бесчеловечно, – продолжала Герта, встав со скамьи. – Они не люди. Да, да!

– Не люди? А кто же?

(«Перепила в Даниэли и теперь мелет чепуху».) Герта грустно вздохнула.

– Ну что ж, придется рассказать эту историю во всех подробностях. У тебя наверняка пропадет охота смеяться.