Безжалостное небо

– Потише, сынок, – сказал Хокинс – Их нельзя винить за это, понимаешь. Мы подвергаем анатомическим исследованиям животных, которые намного больше похожи на нас, чем мы на этих тварей.

– … Наша задача, – продолжал доктор, – убедить этих тварей, как вы их назвали, Хокинс, в том, что мы такие же разумные существа, как они, что мы обладаем интеллектом. Но как это сделать – вот вопрос? Каким образом доказать им, что у нас есть разум? Кого мы называем разумным?

– Того, кто знает теорему Пифагора, – мрачно буркнул

Феннет.

– Я где-то читал, – заметил Хокинс, – что история человечества – это история существ, которые умеют добывать огонь и изготавливать орудия труда.

– Тогда давайте разведем огонь, – предложил доктор. –

Или сделаем какие-нибудь орудия производства и начнем их использовать.

– Не валяйте дурака, – прервал его первый помощник капитана. – Вы же знаете, что у нас нет для этого сырья, металла. У нас нет даже искусственных зубов – все съела проклятая плесень. – Хокинс на минутку призадумался. –

Знаете что, когда я был молодым и красивым, то всех юнг на корабле учили разным древним ремеслам. Нас считали прямыми наследниками матросов со старых морских парусников, так что учили вязать шкоты, плести веревки и маты, сращивать концы тросов, разжигать огонь и многое другое… Потом кому-то из нас взбрело в голову плести корзины. Служили мы тогда на пассажирском лайнере, курсирующем от Солнца до Альдебарана; корзины плели втайне и, раскрасив в невообразимо дикие цвета, продавали простакам-пассажирам, выдавая свои творения за подлинные изделия туземцев с далекой планеты Арктура VI.

Вот был скандал, когда Старик и первый помощник пронюхали о наших…

– Короче, куда вы клоните? – спросил доктор.

– А вот куда. Мы покажем этому зверю нашу сноровку и уменье, наш интеллект, когда сплетем корзины… Я научу вас.

– Хм, пожалуй, это может сработать, – сказал задумчиво Бойль. – Наверняка может. Однако вспомните: некоторые виды животных тоже плетут. Бобры, например, на

Земле, ох как ловко строят свои плотины из ивовых прутьев. А возьмите беседковых птиц, их еще шалашниками называют, так те начинают плести себе гнезда в период спаривания.

* * *

Главный смотритель кунсткамеры, должно быть, знал о животных, которые накануне спаривания начинают плести, подобно шалашникам, гнезда. К концу третьего для лихорадочного плетения корзин, на которые ушли все подстилки, а деревья остались голыми, Мэри Харт из ее одиночной камеры перевели в клетку к трем мужчинам.

«Это, конечно, хорошо, что Мэри перевели к нам, –

сонно подумал Хокинс. – Еще пару дней одиночного заключения, и бедняжка наверняка сошла бы с ума». Однако нахождение девушки в одной клетке с мужчинами имеет свои отрицательные стороны. Придется ему теперь присматривать за молодым Феннетом. Да и за доктором –

этим старым ловеласом – нужен глаз да глаз.

Вдруг неожиданно среди ночи Мэри закричала.

С Хокинса мгновенно слетел сон. Он увидел неясные очертания Мэри в одном углу клетки (на этой планете ночи никогда не были совершенно темными), а в другом –

Феннета и Бойля.

Торопливо вскочив на ноги, он заковылял к девушке.

– В чем дело? Что случилось?

– Не знаю… Мне показалось, что кто-то маленький с острыми коготками пробежал по мне.

– А-а-а, – протянул Хокинс. – Это наш Джо.

– Джо? – спросила девушка. – Какой такой Джо?

– Точно не знаю, но такой зверек, – отвечал помощник капитана.

– Что за Джо? – продолжала допытываться Мэри.

– Да нечто вроде нашей мыши, – донесся с противоположного угла голос доктора, – хотя он мало похож на нее.

Обычно вылезает по ночам из подпола за крошками. Ну, мы его начали подкармливать, чтобы приручить…

– Вы потворствуете этой гадине!.. – закричала Мэри. –

Сейчас же поймайте его или отравите. Сейчас же. Я

страшно боюсь мышей.

– Завтра сделаем, – сказал, успокоившись, Хокинс.

– Нет, сейчас!.. Сейчас!.. – настаивала девушка.

– Завтра, – жестко сказал Хокинс и, повернувшись, отправился досыпать.

* * *

Джо изловили очень легко. Взяли две мелкие корзины, скрепили их между собой петлями наподобие устричных раковин, и получилась превосходная мышеловка. Положили внутрь приманку – большой кусок гриба. Искусно поставили подпорку так, что она должна была упасть сразу, как только кто-нибудь коснется приманки.

Хокинс, лежавший без сна на своей мокрой подстилке, услышал тихий писк и глухой стук, который подсказал ему, что мышеловка захлопнулась. Он услышал, как крошечные коготки яростно зацарапали по прочно сплетенным стенкам корзины; затем раздалось негодующее верещание зверька.

Мэри Харт спала непробудным сном, когда Хокинс потряс ее за плечо.

– Он пойман, – сказал он ей.

– Кто пойман? – спросила спросонья девушка.

– Джо пойман, вот кто.

– А-а-а, тогда убейте его, – пробормотала она и мгновенно снова уснула.