Безжалостное правление

— Только попробуй что-нибудь сотворить, и я трахну твою сестру до прихода Сергея. — Его голос приобретает мрачный оттенок.

— Почему я? — Вопрос вырывается из моего горла прежде, чем я успеваю его остановить. — Ты мог выбрать кого угодно. Почему из миллионов тех, кто охотно подчинился бы тебе, ты выбрал Софию и меня? Ты знаешь, что я никогда не любила тебя и никогда не полюблю.

— О, но мне нравится управлять тобой, ломать тебя, когда ты сопротивляешься. А то, что твоя семья в таком отчаянии и готова подчиниться любой моей прихоти, только добавляет удовольствия.

От восторженных ноток в его голосе у меня заурчало в животе.

— Ты больной, — говорю я себе под нос.

— Следи за своим острым языком. Помни, судьба Софии в твоих руках.

Я зажимаю рот, довольная тем, что заставила его уступить. Мы с Софией не сможем сбежать, если не будем вместе.

Все еще с завязанными глазами, я едва не спотыкаюсь о ноги, когда меня тащат по лестнице и коридору. Когда дверь распахивается, раздается звук поворачивающегося в замке ключа, и меня заталкивают внутрь, не давая никаких дальнейших указаний. Вслед за мной в дверь проталкивают мою сестру.

Как только дверь захлопывается и слышен щелчок замка, я поспешно снимаю повязку с глаз и велю Софие сделать то же самое. Моргая в тусклом свете, я осматриваю комнату — суровое, холодное помещение с голыми стенами и единственным зарешеченным окном. Мое сердце замирает. На один возможный путь к отступлению стало меньше.

В комнате есть стол и несколько стульев, а также матрас на полу, от которого у меня по коже бегут мурашки при мысли о том, как использовалась эта комната. Единственная комната, соединенная с этой, — ванная без окон.

Реальность нашего положения становится все более очевидной. Это не более чем камера предварительного заключения.

София переходит на мою сторону. Ее рука находит мою и крепко сжимает ее.

— Лиза, — шепчет она. — Что происходит? Почему Анатолий так с нами обращается?

Я качаю головой и с трудом сглатываю, борясь с секретом, который я слишком долго скрывала от нее.

— Анатолий не тот человек, за которого ты его принимаешь. — Мой голос трещит, как стекло. — Когда мы только начали встречаться, он носил маску. Он был обаятельным и харизматичным, и я думала, что он изменился по сравнению с тем мальчиком, которого я знала в школе. Но на самом деле он гораздо хуже, чем я могла себе представить. Я не хотела беспокоить тебя своими проблемами, поэтому скрывала их от тебя. Честно говоря, я скрывала это от большинства людей — ложь, контроль и даже то, что он применял ко мне физическую силу.

— Как ты могла скрывать это от меня? — На ее глаза навернулись слезы. — Я чувствую себя ужасно. Все это время ты страдала, а я даже не подозревала.

Я бросаюсь обнимать ее.

— Потому что я искренне считала, что лучше никому не знать. Нашей семье нужны были деньги, и я не видела другого выхода.

— Мне так жаль, что я так и не поняла, через что ты прошла. — Она вдохнула дрожащий воздух. — Тебе не нужно было жертвовать собой ради нашей семьи. Я могла бы помочь. Я бы хотела, чтобы ты не несла это бремя в одиночку.

Мое горло словно сжимается.

— Не расстраивайся, пожалуйста. Это был мой выбор, пусть и глупый. Но мне нужно еще кое-что тебе сказать.

София вытирает слезу и садится на пол, который предпочтительнее матраса.

— Это связано с твоим срывом в самолете?

— Да. — Я опускаюсь рядом с ней, не зная, с чего начать. — Ты помнишь Романа Васильева, правую руку Максима Белова? — Когда она кивает, я сглатываю, преодолевая ком эмоций в горле, и заставляю себя продолжать. — Он охранял нас с Кирой в Лондоне, и именно тогда между нами что-то зародилось. Он — все то, чем не является Анатолий. Он относился ко мне так, будто я действительно имею значение, будто ему небезразличны мои мысли и чувства. Он даже прочитал "Джейн Эйр", чтобы лучше меня понять.

— На прошлой неделе я пряталась у него, а не у Киры, и просто… сильно влюбилась в него. Странно, как быстро ты можешь почувствовать к кому-то так много. Я никогда не испытывала ничего подобного, и это было самое лучшее чувство в мире. — Мой голос срывается, эмоции бурлят в горле. — Но его больше нет.

У нее отпадает челюсть.

— Что значит "его нет"?

— Ты слышала, как Анатолий говорил по телефону? Роман мертв.

Меня захлестывает волна эмоций. София обнимает меня и позволяет выплакаться у себя на плече. У нас никогда не было таких отношений. Я всегда была тем, кто заботился о ней, но сейчас, когда мой мир рушится, она — тот якорь, в котором я отчаянно нуждаюсь.

Когда я отстраняюсь, в ее глазах отражается моя собственная печаль.

— Ты влюбилась? — шепчет она.

Слезы продолжают течь по моим щекам, и я смахиваю их, но на их место быстро приходят новые.

— Да, но я так и не смогла сказать ему об этом. Сергей Жуков убил Романа, и он планирует убить остальных членов Синдиката Белова. Я молюсь, чтобы Максим и Кира были в безопасности.

Возможность потерять Киру слишком ужасна, чтобы об этом думать. Я даже не могу позволить своему мозгу заглянуть туда.

На лице Софии мелькнуло замешательство.