Безжалостное предложение

— Вчера меня уволили с предыдущей должности. У меня не было времени заняться поиском новой работы.

Данте кивнул и засунул руки в карманы пальто, пробегаясь взглядом по маленькому, слегка грязноватому и далеко не опрятному интерьеру квартиры.

— В этом месте паршивая охрана. Студент в мешковатых джинсах и растафарианской кепке просто впустил меня. Открыл дверь и помахал мне.

— Оу.

— Я думаю, он был под чем-то, — сказал Данте голосом, полным неодобрения.

— Если это тот, о ком я думаю, то он определённо был под чем-то.

Молодой Исаак из соседней квартиры всегда был под кайфом. Клео не понимала, как он ухитрялся заниматься.

Данте нахмурился.

— И ты чувствуешь себя в безопасности в этой дыре?

— Зачем ты здесь? — спросила она, отказываясь отвечать на его вопрос.

— Могу я присесть?

После недолгого колебания она кивнула.

Данте снова оглядел комнату, затем прошёл к кухонному столу и стал ждать Клео. Как только она подошла, он вытащил стул, усадил её и сел сам. Немного взволнованная его джентльменским поступком, она ждала, пока он заговорит.

Пауза затягивалась. Данте просто смотрел на свои руки лежащие на столе.

Клео неловко поёжилась.

Данте поднял глаза и поймал её в ловушку своим напряжённым взглядом.

Клео замерла, чувствуя себя бабочкой, пришпиленной к доске.

— Ты беременна.

— Я знаю.

— Какой срок?

Она не могла ничего с собой поделать и опустила руку на живот, всё ещё испытывая благоговейный трепет от того, что там есть жизнь.

— Двенадцать недель, — прошептала она. — На этой неделе у неё начали расти веки.

— У неё? — хрипло спросил Данте, и Клео встряхнулась, чтобы сосредоточиться на нём.

— На этой неделе это «она». На прошлой был «он». Прошлая неделя была захватывающей, она или он начал сжимать кулачки. Можешь представить себе эту крошечную жизнь размером с чернослив, с крошечными ручками, которые могут сжиматься в кулачки?

— Ты чувствуешь это? Как он сжимает кулачки и другие вещи? — Данте казался очарованным, несмотря на то, какой он человек.

— Нет, не чувствую. Я читаю книгу о беременности по неделям. Это очень интересно.

Последовало ещё одно долгое и неловкое молчание, во время которого Клео размышляла, что она может сказать или сделать, чтобы Данте ушёл.

— Хотелось бы, чтобы у меня тоже были охранники, — задумчиво произнесла она.

Он удивлённо посмотрел на неё.

— Чтобы ты могла выгнать меня? — Данте казался весёлым, а не обиженным.

— Я хочу, чтобы ты ушёл, — призналась она. — Мне не нравится, что ты здесь, в моём доме.

— Я пришёл сказать, что согласен на твои условия. Я подпишу документы. Если я отец этого ребёнка, я буду оплачивать его содержание.

— Ты не попытаешься её забрать? — прошептала Клео, озвучивая свой самый сильный страх.

— Нет. Ни твой ребенок, ни ты сама меня не интересуете. Я хочу, чтобы вы исчезли из моей жизни как можно быстрее и тише.

Что ж, Клео всегда знала, что именно так Данте себя и будет вести, но отказ всё ещё ужалил. Ей было больно больше за ребёнка, чем за себя. Она знала, на что шла с Данте Дамасо, но ребёнок-то не виноват. И теперь у него никогда не будет отца, который любил бы его и защищал. Но Данте был холодным и безжалостным, и, несомненно, станет паршивым отцом. Клео росла без отца, и хотя временами она была в полном беспорядке, в основном всё было хорошо. Люк тоже почти не помнил отца — он прожил с ними пять лет и сбежал из семьи сразу после рождения Клео. Их мать, никогда не отличавшаяся стойкостью, после этого пошла по наклонной, через несколько лет она бросила своих детей на бабушку и дедушку и сбежала в Азию. Они больше не видели и не слышали о ней, и только вскоре после того, как умерли бабушка с дедушкой, Люк и Клео получили известие о её смерти. Люк улетел в Непал, где она умерла, и позаботился о похоронах. Он вернулся с несколькими коробками её вещей, и на этом всё закончилось. Печальный и одинокий конец ещё более печальной и одинокой жизни.

— Почему ты тогда не отправил адвоката, чтобы позаботиться об этом? — спросила Клео. — Тебе не нужно было приходить лично.

— Я хотел дать тебе понять, что это всё, что когда-нибудь будет между нами — просто финансовое соглашение, приносящее пользу ребёнку, если он окажется моим.

— Поняла, — пробормотала она.

«Как будто мне нужно было объяснять этот очевидный факт».

— И я хотел добавить, что, возможно, я немного… поспешно тебя уволил.

— Поспешно? Я бы сказала, нечестно, — исправила она. — И грубо. Ты обращался со мной, как с преступницей. Ты хоть представляешь, как унизительно я себя чувствовала, пока твои головорезы меня выпроваживали? Я не успела ни с кем попрощаться, и, похоже, в офисе решили, что меня поймали на воровстве.

Данте выглядел смущённым, и неуютно передернул плечами.

— Я не собирался тебя унижать.

Клео разъярилась. Она поняла, что рассержена из-за неприятного опыта намного сильнее, чем думала.

— Это извинение? Тогда тебе нужно над этим поработать.

— Слушай, нас это никуда не приведёт, — уклонился от темы он. — Я хочу предложить тебе другую должность.

— Вернуться в отдел кадров? — спросила она, позволив Данте сменить тему. Пока.