Безжалостное предложение

Данте не стал бы на это ставить. Его отец в мгновение ока найдёт следующую жену. Данте потерял счёт количеству мачех — с каждым разом всё более молодых — и даже не пытался следить за ними. Отец никогда не заводил содержанок или любовниц, он всегда женился. Из тех многих, что у него были после смерти матери Данте от лейкемии, одна покончила с собой, другая умерла от передозировки, а остальные развелись с ним.

К счастью, у Данте не было дюжины братьев и сестёр, разбросанных по всей Европе, так как после десятого дня рождения Данте отец сделал вазэктомию. Это было не совсем благословением, так как Данте не возражал бы против брата или сестры. Его детство было бы не таким одиноким.

Он ещё несколько минут наблюдал, как отец обнимается со своей молоденькой невестой, затем решил, что выполнил свой семейный долг.

— Ну, ещё раз поздравляю. Пожалуйста, пришлите мне свадебные фотографии.

— Хорошо. Было здорово поговорить с тобой, сынок. Нужно чаще это делать, — сказал отец.

Он говорил это всякий раз и Данте всегда соглашался, однако оба знали, что, вероятно, не будут разговаривать ещё несколько месяцев. И оба были довольны.

Закончив разговор, Данте бродил из комнаты в комнату в своём просторном пентхаусе с видом на причал с яхтами и набережную Виктории-И-Альберта. Это была идеальная холостяцкая квартира, представляющая менее обезличенный образ жизни, нежели пребывание в отеле, где он жил до своего тридцатилетия. Именно тогда он купил этот многомиллионный бриллиант в двух шагах от своего офиса и своего главного отеля в Кейптауне.

Модная, шумная и полная туристов набережная была не совсем тихим местом. Цены на недвижимость здесь были выше крыши, и Данте купил квартиру только потому, что это было хорошей инвестицией. Глянцевая отделка, мраморные полы, стеклянные стены и минималистский интерьер были спроектированы той же компанией, что и все его отели. Оформление было красивым, но оставляло чувство стерильности и холодности. Ему часто казалось, будто он всё ещё живёт в отеле или в одном из тех мест, что используют для съёмок для каталога интерьеров. Здесь он не чувствовал себя, как дома. Хотя он никогда и не знал, каково это. Ребёнком, живя с отцом, он никогда не испытывал чувства стабильности или привязанности к месту. Не со всеми этими меняющимися «мамами», которые появились в его жизни начиная с шестого или седьмого дня рождения Данте.

Поскольку Энрике Дамасо верил, что каждая новая жена — та единственная, он не видел необходимости в брачном контракте. Для богатого человека отец Данте был невероятно глуп. Он считал брачные контракты неромантичными – они, по его словам, задавали браку неверный тон – и поэтому с каждой следующей женой терял значительные суммы денег. Только одна из его бывших снова вышла замуж и больше не получала алиментов, остальные наслаждались роскошным образом жизни, благодаря доверчивости отца.

Данте уже не надеялся, что отец когда-нибудь усвоит этот урок, и начал защищать себя от подобной участи. Он видел к чему может привести любовь к женщине, и не собирался позволять себя так использовать. Он намеревался тщательно выбрать себе будущую жену: она должна происходить из богатой и привилегированной семьи и вести себя на людях с достоинством и изяществом. Его выбор не подразумевал никакой безумной, страстной любви. Это будет разумный ход, а не эмоциональный.

Он вышел на балкон и уставился на яхты, аккуратно выстроенные в ряд в бухте под его квартирой, их мачты указывали на пурпурно-розовое сумеречное небо, словно обличительные, костлявые средние пальцы. Там же стояла его собственная пятидесятифутовая яхта, но с такого расстояния и в сумраке трудно было разглядеть «Арабеллу», названную в честь его первой собаки.

Ветер доносил до Данте слабый запах жареной еды и отдалённый смех; он видел людей, бродящих по причалу. Спокойно живущих своей жизнью. Некоторые счастливы, некоторые нет. Мужья и жёны, любовники, семьи. Он вздохнул, пытаясь отогнать нехарактерный для него приступ меланхолии. Ему нужно избавиться от этого. Ему нужно пиво и провести время с друзьями. Но единственный человек, пришедший ему на ум, вероятно, был последним, с кем ему следовало бы связываться.

«Как, чёрт возьми, он должен смотреть в глаза Люциусу, зная, что Клео беременна его ребёнком?»

 Она, по непонятным причинам, пыталась сохранить дружбу между ним и её братом, и Данте полагал, что должен быть благодарен за это. Тем не менее, встречаться с Люциусом в тот же день, что он получил результаты на отцовство, не очень хорошая идея.

Данте налил себе двадцатилетнего односолодового виски на два пальца. Взяв тумблер с собой на балкон, он сел на удобный стул и положил босые ноги на перила. Небо стало глубоким, бархатисто-синим, лишь несколько оттенков пурпурного просачивались в океан на горизонте.

 Он вытащил свой телефон из кармана и пролистал сообщения и электронные письма, ответил на несколько, затем поддался искушению и стал искать в «Гугле» пособие по беременности по неделям.