Безжалостность твоей любви (СИ)

Я уже успела возненавидеть данное утро. Уже больше двух часов за мной все внимательно ухаживали, всеми возможными способами стремясь привести мой внешний вид в королевский и достойный образ посетительницы сегодняшней грядущей церемонии.

Моё тело мыли больше трёх раз, почти полностью доведя его до совершенства. Кожа теперь выглядела такой гладкой, а полученные мною ранее синяки и ранения были скрыты с помощью маскирующих средств. Невероятная работа.

Я смотрела на себя в зеркало и не узнавала свою внешность, которая представлялась моим глазам в отражении. Лицо такое иное. Такое здоровое, яркое, обычное. Неужели я и раньше могла выглядеть подобным образом? Без усталости и изнурённости? Без ужаса дальнейшего существования?

Мне даже захотелось улыбнуться за те ощущения гордости, что я смогла так быстро оправиться и что из меня вполне было возможно сделать привлекательную красавицу, обладающую хорошей внешностью. Но затем эти ненужные ощущения мне удалось оттолкнуть от себя почти сразу. Я лишь выполняю чужие приказы. Мне не стоит радоваться или веселиться. Это последний день моей жизни, так что обычного удовольствия от своей красоты вполне хватит. Перебарщивать с этим нельзя.

- Мы должны ещё успеть вас покрасить, – вдруг обратилась ко мне девушка, ухаживающая всё это время за моими волосами.

Она смогла их отлично уложить, отчего пряди длинной волной легли на мою спину. Они заметно отросли. Стали дотягивать почти до поясницы и вид своих здоровых ярких волос не мог не заставлять меня испытывать положительные ощущения. Всё-таки равнодушие к своей внешности ощущать я не могла. Это было мне дорого. Это было последним оставшимся моим достоинством.

- Покрасить? – с удивлением переспросила я, взглянув на стоявшую возле меня девушку. Она тут же опустила взгляд и невольно замерла, заметив силу моего недоумения. – Но зачем?

Девушка спокойно вздохнула и её чувства были уже не такими радостными, как раньше.

- Это должно хорошо повлиять на психику вашего родного отца, мисс, – покорно объяснила она.

Руки работницы продолжали нежно теребить мои пряди, отчего волосы лишь сильнее оживали под её приятными прикосновениями. Уход за ними творил чудеса.

Но я должна их покрасить... Я должна изменить их былой цвет. Чувства внутри были смешанными и я, уже отучившись ощущать на себя какие-либо возможные эмоции, была совершенно удивлена подобной реакцией. Мне действительно так дороги свои волосы? Мне действительно не хочется изменять их?

- Это приказ мистера Дэвидсона, мисс – быстро добавила девушка, заметив моё смятение.

Её голос был таким тихим и таким невинным, что я почувствовала, как легко и как удобно можно было бы мне сейчас с ней поспорить.

Я могла бы уговорить её... Я могла бы убедить её в обратном, но... разве мне это нужно?

Приказ. Так хочет человек, который всё это время пытал меня и издевался над моей жизнью. Я стала его личной вещью, которая даже не позволяла себе проявлять непослушание лишний раз, дабы не заслуживать очередного наказания. А затем покорность стала моей защитой. Защитой от чувств.

Мне ведь нравилось быть куклой. Так было намного легче и проще жить. Нет чувств – нет боли.

- Хорошо, – я выдавила на губах печальную улыбку и уже приготовилась навсегда попрощаться со своим приятным цветом волос.

Всё-таки было неплохо быть шатенкой. Этот цвет идеально подходил моей внешности и моим глазам, но всегда стоило что-то менять в самой себе. Так что это я как раз и сделаю сегодня утром.

Последний день твоей жизни, Стефани. Последний день, когда ты окончательно лишилась того, что имело для тебя значение.

Всё было готово. Меня оставили совершенно одну в центральном зале, отчего я с небольшой нервозностью стала оглядываться по сторонам в надежде найти интересное для себя занятие. Ощущать на себе длинное чёрное платье было так непривычно и я вновь подошла к висящему на стене зеркалу.

Мне было трудно узнать себя в отражении. Казалось, это был кто угодно, но только не я сама. Прежние мои каштанового цвета волосы теперь были чёрными, имеющие при этом абсолютно пугающий и отталкивающий от себя оттенок. Губы красные, притягивающие к себе.

А платье плотно прилагает к телу и отдаёт ярким блеском, благодаря которому мне теперь было легко в любой толпе попасть прямо в центр внимания.

Меня сделали заметной. При этом мрачной, хладнокровной, но и одновременно всё такой же чувственной и яркой.

От непривычных грустных размышлений, я поправила тёмные пряди своих волос и невольно улыбнулась от той мысли, что весь кошмар обретёт долгожданный конец уже сегодня вечером. Я обрету покой. Именно тот покой, в котором я так отчаянно нуждаюсь.

Время кажется мне таким долгим, поэтому не выдержав, я с резким вдохом обернулась и несколько секунд заставила себя смотреть прямо перед собой. Мой взгляд тут же уловил передвижение комнатой двери и я увидела перед собой Томлинсона, с удивлением застывшего на пороге этой комнаты. Его голубого цвета глаза туи же встретились с моими, после чего я непроизвольным движением подалась вперёд. Он застыл на месте.