Безжалостные боги

Но все, что ему досталось, – мотыльки, звезды и осознание, что он уже не такой, как прежде. И он вполне мог обойтись без этого. Ему хотелось вновь стать привычным Серефином. Ну, за исключением момента, когда он целовал красивого транавийского парня, влюбленного в него. Серефином, который знал, что нужно его стране и как удержать трон. Серефином, который вполне мог стать отличным королем. А не Серефином, которого мучили все эти кошмары.

Надя нежно провела рукой по его волосам, что, как ни странно, подарило ему успокоение, а затем встала и подошла к сидевшей неподалеку Париджахан. Чем дольше продолжалось их путешествие, тем мрачнее становилась аколийка. И Серефин никак не мог понять, что с ней происходило.

– Ох, смотрю, ты уже не пытаешься расцарапать себе лицо, – заметила Остия, занимая место, которое только что оставила Надя. – Может, поговорим про Кацпера? – продолжила она с понимающей усмешкой на губах.

– Перестань.

Ее улыбка стала шире.

– Так и знала.

Он застонал и положил голову ей на плечо.

– Я столько лет ждала, когда ты заметишь! – воскликнула она.

– Да перестань! – взмолился Серефин.

– Я думала, ты о чем-то догадывался, когда повысил его, но оказалось, ты лишь проявлял дружелюбие! Не могла же я сказать: «Эй, Серефин, солдат, которого ты только что повысил до своего личного помощника, влюблен в тебя по уши. А ты настолько сильно задираешь свой королевский нос, что даже не замечаешь этого».

Он вздохнул.

– Я рада, что ты догадался.

Она махнула рукой Кацперу, и тот протянул Серефину жестяную кружку с чаем.

– Что за…

– Мы застряли здесь на какое-то время, – сказал Кацпер. – Малахия не знает, что делать дальше.

– Все очень сложно! – крикнул Малахия с другого конца лагеря.

Надя за это время успела забраться к нему на колени и, положив голову ему на плечо, вместе с ним что-то изучала в книге заклинаний. Что бы ни думал Серефин о Малахии, он вдруг почувствовал, как закололо в груди при взгляде на них.

Так что он вновь сосредоточился на кружке с чаем.

– Где ты… Где ты взял это? Таскал все время с собой? – Серефин поднялся и направился к рюкзаку Кацпера, стоящему позади них. – Что еще у тебя там есть? Может, у тебя там поместилась целая королевская кухня?

Кацпер рассмеялся и слегка толкнул Серефина.

– Кровь и кости, мне бы этого хотелось. Хотя мое самое большое огорчение – узнать, как вы, придворные, едите.

– Но это лучше, чем крестьянская еда, – высокомерно отозвался Серефин.

– Это точно, – согласился Кацпер.

Серефин нахмурился:

– А если серьезно. У тебя в рюкзаке есть алкоголь?

– Сначала выпей это. И возможно, я что-нибудь отыщу.

– Ты слишком балуешь меня.

– Это точно.

Пока Серефин потягивал чай, Кацпер постарался обработать царапины на его лице. Если в них начнется заражение, то Серефин окажется в совершенно новом клубке неприятностей.

– Так ты расскажешь нам, что происходит? – поинтересовался Кацпер.

Серефин поднес кружку ко рту, чтобы немного потянуть время. Он сам еще пытался это понять, к тому же ему не позволялось никому рассказывать о втором боге. Даже сейчас при мысли о нем Серефина охватила паника.

Надя и Малахия начали о чем-то спорить на другом конце лагеря. Но Серефину не удалось разобрать, о чем именно.

– Я просто пытаюсь избавиться от божественных бредней, – сказал он.

– А потом?

– Что ты имеешь в виду?

Кацпер откинулся на пятки, и Серефин вздохнул:

– Для начала необходимо выжить.

– Я не вернусь в Гражик, если придется терпеть двор Руминского, – пожаловалась Остия.

Серефин закатил глаза, но ему не удалось выдавить даже улыбку в ответ на ее слова. Если он не выживет, то в Гражике не останется двора, в который придется возвращаться. Возможно, от Транавии вообще мало что останется.

Катя подошла к ним. Остия тут же пододвинулась, и царевна опустилась между ней и Серефином. Ее темные волосы растрепались и спутанной копной висели вокруг головы.

Вздохнув, она подперла рукой подбородок и покосилась на Надю с Малахией.

– У него есть ваши реликвии? – спросил Серефин.

– Не знаю. Но зато у нее есть реликвия, способная убить его.

Серефин выпрямился, не обращая внимания на протестующий возглас Кацпера.

– Что?

– Ворьен из берцовой кости своятовы Александры Можаевой…

– Кровь и кости, вы ужасны, – выпалил Кацпер.

Катя пожала плечами.

– Не представляю, где она его взяла, но если и существует что-то способное убить такого сильного Стервятника, то только этот кинжал. – Она откинулась назад и оперлась на руки. – И они оба оказались не такими, как я ожидала.

Как же легче все казалось, когда Серефин думал о нем как о парне, восседающем на троне из костей и наблюдающем за тем, как Изак Мелески издевается над сыном, которого убил несколько часов назад. Как же легче все казалось, когда Серефин считал Малахию только Черным Стервятником с безжалостной улыбкой, холодными словами и планами о государственной измене.

Но сейчас он видел лишь подростка, который сидел на другом конце лагеря и радостно улыбался калязинке, расположившейся рядом с ним.

– Если я смогу достать этот кинжал, то нам останется лишь дождаться подходящего момента для удара.

35 Надежда Лаптева