Безжалостные Фэйри

На вершине широкой лестницы Лайонел повел нас налево, и мы последовали за ним по огромному коридору, устланному плюшевым красным ковром и огромными картинами, висящими в золотых рамах. Все это было очень величественно и вычурно, больше похоже на музей, чем на дом, и я задавалась вопросом, каково было бы вырасти в таком месте, как это. Я просто не могла представить себе маленького Дариуса, ковыляющего по коридорам с плюшевым мишкой, зажатым в кулаке.

Дворецкий каким-то образом добрался сюда раньше нас и ждал за двойными дверями, когда мы подошли. Он с размаху открыл их для нас.

— Верховный лорд Тиберий Ригель, Верховная леди Антония Капелла и Верховная леди Мелинда Альтаир, — сказал он, отступая в сторону, чтобы мы могли войти.

Помещение, в которое мы вошли, было чем-то вроде роскошной гостиной. Такая комната, которая на самом деле, казалось, не имела никакой цели. Стены были уставлены книжными полками с толстыми томами, темно-зеленые занавески висели рядом с окнами длиной до пола, которые выходили на обширную ухоженную территорию с мерцающим вдалеке озером.

Огромный камин занимал большую часть стены справа от нас, и в его центре бушевал огонь, хотя в комнате от этого не было жарко. Перед камином широким кругом стояли шесть плюшевых кремовых кресел, но в них никто не сидел. Другие Советники Целестиалов стояли слева от комнаты, каждый держал в руках напитки, хотя они оставили их, чтобы поприветствовать своих детей, когда те прибыли.

Дариус держал меня за руку, пока другие Наследники двигались к своим родителям, и я с интересом наблюдала за ними.

Отец Макса, Тиберий, был практически его двойником, хотя его волосы были коротко подстрижены вместо могавка, которым щеголял его сын. Они с энтузиазмом обнялись:

— Дайте мне хорошенько взглянуть на моего мальчика! - и я не могла не вспомнить, что видела в сознании Макса, когда меня Зачаровали Песней. Этот человек защитил сына от гнева его мачехи. Он боролся за то, чтобы сохранить должность для Макса, несмотря на то, что тот был незаконнорожденным и его легче было бы отстранить. Несмотря на мои особые чувства к Водному Наследнику, я не могла не оценить любовь, которую он разделял со своим отцом.

Мать Сета, Антония, была настоящим Оборотнем, набросилась на своего сына и провела руками по его волосам, когда он прижался к ней с широкой улыбкой. Она даже провела языком по его щеке в волчьем поцелуе, и я чуть не рассмеялась в ответ. Ее волосы были красновато-каштановыми с медными вкраплениями, в которых отражался свет камина, а глаза бледно-серыми и светились какой-то умной хитростью.

Мать Калеба, Мелинда, широко улыбнулась своему сыну. Она разделяла его золотистые кудри и выглядела как девушка в стиле пин-ап пятидесятых в белом платье, которое расширялось вокруг ее ног. Она поцеловала Калеба в щеку, оставив на его коже отпечаток розовой помады, который нежно стерла.

Очевидно, пренебрежительное безразличие, которое Дариус получил от своего отца, не было чертой, которую разделял весь Совет Целестиалов. Я надеялась, что это может означать, что у этой встречи есть шанс, в конце концов, не стать полной катастрофой.

Лайонел направился прямо к креслу у камина, дворецкий вложил ему в руку хрустальный стакан, наполненный янтарной жидкостью, как только его задница коснулась подушек.

После того, как Советники поприветствовали своих сыновей, они обратили свой взор на нас. Дарси встала рядом со мной, и мы твердо стояли, когда они приблизились.

— Которая Роксания, а которая Гвендалина? — Мелинда Альтаир захихикала. — Вы обе выглядите совершенно одинаково.

— Такое случается с близнецами, — ответила я, мило улыбаясь, чтобы противостоять ровному тону.

Мелинда улыбнулась, как будто она ничуть не возражала против язвительности в моем голосе, и я обнаружила, что немного потеплела к ней.

— Они носят свои смертные имена, мама, — добавил Калеб, чтобы нам не пришлось снова проходить через всю эту чушь. — Дарси в красном, а Тори в синем.

— Приятно воссоединиться с потерянными Вега, — прогремел Тибериус, протягивая Дарси руку.

Она вежливо улыбнулась и пожала ему руку.

— Я тоже рада с вами познакомиться, — ответила она.

Затем он взял меня за руку, и я на мгновение была ошеломлена зовом его даров Сирены. На самом деле он не использовал их на мне, но одного его прикосновения было достаточно, чтобы мне захотелось выложить ему все свои секреты.

Я осторожно убрала руку, и он одарил меня улыбкой, которая говорила: «умный ход».

Неудивительно, что мать Сета стала чрезмерно тактильной, проводя руками по нашим рукам, касаясь наших волос, бормоча комплименты по поводу нашей мягкой кожи и вообще заставляя меня чувствовать себя жевательной игрушкой. Хотя ее прикосновения были нежными, в них было что-то притягательное, как будто она утверждала свое господство через них. Я предположила, что это была довольно точная оценка Альфы Оборотня, и вежливо высвободилась из ее хватки.

— Может быть, начнем? — Лайонел медленно поднялся со своего кресла у камина. — Вечер приближается, и нам нужно посетить вечеринку.