Безжалостные Фэйри

Анжелика улыбнулась, и я ахнула, когда ее зубы удлинились и заострились. Она бросила купальник к ногам и бросилась вперед, превратившись в мерцающего красного Дракона, прежде чем издать рев, от которого вода задрожала у моих ног. Она была намного меньше Драконьей формы Дариуса, размером примерно с крупную лошадь, но от нежной красоты ее тела рептилии у меня все равно перехватывало дыхание.

— Для меня будет непоколебимым удовольствием охранять вас в моей форме Ордена на этот урок, Ваши Величества. — Джеральдина поклонилась нам, указывая своей голой задницей на Наследников, прежде чем ее пронзила трансформация.

Я отступила на шаг, когда ее тело расширилось, и из ее плеч выросли еще две головы, в комплекте с блестящими белыми клыками, которые, без сомнения, содержали тот яд, о котором она упоминала.

«Святое дерьмо на кукурузных хлопьях».

Трехголовая собака, которой была Джеральдина, была почти такой же большой, как чертов слон, и я запрокинула голову, чтобы посмотреть на нее в изумлении.

Три огромные пары челюстей обнажили три пары клыков, и она низко зарычала в глубине своих трех глоток.

Я посмотрела поверх нее на Наследников и увидела, что они вдвоем удаляются. Похоже, они не особенно торопились, но, очевидно, решили, что не стоит сталкиваться лицом к лицу с Цербером и Драконом, чтобы добраться до нас.

— Срань господня, Джеральдина, — пробормотала я, удивленно оглядывая ее пеструю шубку. — Кто знал, что ты такая крутой под маской из сладких изюмных отрубей.

Цербер Джеральдина наклонила свои три огромные головы, как счастливый щенок, и завиляла хвостом в ответ на мои слова, прежде чем шагнуть в более глубокую воду с Драконом Анжеликой рядом с ней.

— Ух ты, — выдохнула Дарси, когда мы двинулись за ними, и я обнаружила, что моя паника по поводу этого урока прошла.

Я не могла сказать, что мы когда-либо действительно делали что-то, чтобы заслужить такую непоколебимую преданность со стороны О.С.Е.Л, но в тот момент я поклялась никогда больше не принимать их как должное.

***

Я проснулась посреди ночи от звуков музыки, струящейся сквозь стены и проникающей в мой череп. Потрясла головой, чтобы прояснить ее, пока жуткая мелодия продолжалась. Она была завораживающе красивой и в то же время мучительно грустной. Что-то в ней заставило мое сердце учащенно забиться. Это было непохоже ни на что, что я когда-либо слышала раньше, и даже представить себе не могла, какой инструмент может сыграть такую мелодию. Нет. Это был не инструмент, это был голос. Но вместо голоса, который мог бы дать слова миру, это было похоже на голос души.

Как только эта идея пришла мне в голову, я попыталась отмахнуться от нее. Голос души? Это было безумие. И откуда бы у меня было хоть малейшее представление о том, как он звучит в любом случае?

Я потрясла головой, пытаясь избавиться от странных мыслей и бесконечной музыки.

Снова легла на спину, закрыв глаза с твердым намерением заснуть, но не успела я опомниться, как оказалась на ногах.

Я направилась к двери и остановилась, положив кончики пальцев на ручку.

«Что происходит? Почему я пытаюсь выйти наружу посреди ночи?»

Песня снова закружилась вокруг меня, мое сердцебиение, казалось, находило ритм вместе с ней.

Я закрыла уши руками, чтобы заглушить ее, но почему-то она зазвучала еще громче, чем раньше.

Маленькая частичка меня понимала, что я должна быть в ужасе от того, что это была неизвестная магия. Кто-то наложил на меня заклятие. Но не испытывала страха; мне не терпелось последовать за музыкой и выяснить, куда она ведет.

На мне была только пара темно-зеленых шелковых шорт и подходящая майка, но день был довольно теплый, поэтому я надеялась, что на улице не будет слишком холодно, хотя была середина ночи.

На всякий случай я сняла с крючка у двери серую толстовку с капюшоном и сунула ноги в кроссовки. Это было все, что я смогла сделать, прежде чем песня вытолкнула меня за дверь.

Улыбка тронула мои губы, но я не была уверена почему.

Я направилась по коридору к выходу от своей комнаты и спустилась по лестнице в общую комнату Дома Игнис, засунув руки в толстовку и оставив молнию расстегнутой. Один старшекурсник заснул, занимаясь за столом в углу, но в этот час больше никто не бодрствовал. Огонь все еще горел, освещая комнату достаточно, чтобы видеть, и я быстро пересекла пространство.

Мое сердце продолжало колотиться в такт песне, когда я вышла в ночь, и она стала еще громче.

«Почему никто больше не проснулся? Другие же тоже это слышат…»

Я ускорила шаг, следуя за музыкой в темноту. Здесь была кромешная тьма и холод, но я точно знала, куда иду, хотя на самом деле понятия не имела. Мои ноги продолжали двигаться в убаюкивающем ритме музыки, и я была не в силах сопротивляться желанию следовать за ней, куда бы она ни вела.