Безжалостные короли (ЛП)

Он машет мне, прежде чем включить передачу и тронуться с места. Волоски на моем затылке встают дыбом, поэтому я поднимаю взгляд и замечаю, что Жас стоит, прислонившись к окну, и смотрит на меня сверху вниз. У нас происходит один из наших странных безмолвных разговоров, в котором мои глаза говорят, что я не сдамся, пока она не сдастся. Ее глаза говорят мне, что она собирается заставить меня потрудиться для этого. Я ухмыляюсь, садясь в машину и нажимая на кнопку зажигания.

Давай, детка.

***

— Как Жас? — спрашивает Эйнсли.

— Хорошо, учитывая все обстоятельства.

— Не могу поверить, что ты пошел туда после того, как она специально попросила тебя не делать этого. Ты такой придурок.

— Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

Эйнсли запихивает в рот несколько картофелин фри и жует их, прежде чем снова заговорить.

— Спасибо за еду. Репетиция сегодня была напряженной. Я проголодалась, и мне совсем не хотелось ждать доставки.

Наш отец, дешевый ублюдок, каким он и является, отправляет весь персонал, когда уезжает из города. Я редко ем в главном доме, поэтому привык сам справляться, а вот Эйнсли — нет. Если у нашего шеф-повара Луиса выходной, она обычно заказывает еду на вынос или сидит здесь, выклянчивая у меня. Из-за нее у меня в холодильнике так много чертовой девчачьей еды.

— Ты знаешь, что я всегда буду заботиться о тебе, сестренка, — я притягиваю ее к себе и взъерошиваю ее волосы, чтобы доказать свое утверждение.

— Отстань от меня, придурок!

Я смеюсь, наблюдая, как она пытается — безуспешно, надо сказать — пригладить волосы.

— Тебе нравится, когда я над тобой издеваюсь.

— Нет, не нравится. Не заставляй меня натравливать на тебя Рида.

— Даже не начинай мне рассказывать об этой ерунде.

Эйнсли сузила глаза.

— Какой ерунде?

— Ты и Рид, — уточняю я. — Мне это не нравится.

Когда один из моих близких друзей сказал мне, что хочет встречаться с моей сестрой, скажем так, я не очень любезно отнесся к этому. К сожалению, моему близнецу абсолютно наплевать на мое мнение, а Рид так чертовски влюблен в нее, что ему тоже наплевать. Им просто повезло, что у меня полно других забот, поэтому я не борюсь с ними. Но если он причинит ей боль, лучший друг или нет, я надеру ему задницу.

— Мне все равно, — Эйнсли задирает свой курносый носик. — Кроме того… технически, между мной и Ридом ничего нет. Пока.

Ну, для меня это новость. Ты никогда не узнаешь этого по тому, как часто они строят друг другу глазки — трахни меня.

— Объясни.

Она пожимает плечами.

— Не надейся слишком сильно. Мы с Ридом будем вместе. Мы просто еще не проводили никаких официальных обсуждений или… ну, знаешь, не трахали друг другу мозги, чтобы сделать это официально.

— О, Боже, — пробурчал я. — Я не хочу слышать о твоей сексуальной жизни, Эйнс. Особенно, когда в этом замешан Рид.

Эйнсли смеется.

— Ты сам спросил.

Я показываю на нее.

— Я не спрашивал. На будущее, я никогда не хочу слышать о твоей сексуальной жизни. Никогда.

Моя сестра усмехается.

— Не будь ребенком. Мы взрослые люди, и это совершенно нормально вести здоровую сексуальную жизнь, независимо от того, мужчина ты или женщина. Кроме того, это ты потерял девственность в четырнадцать лет, на четыре года раньше меня, так что у тебя нет права судить.

— Я не осуждаю, — я поднимаю руки вверх в примирительном жесте. — Но я все равно не хочу слышать о том, как ты трахаешь моего лучшего друга.

Сексуальные предпочтения Рида не совсем ванильные. Последнее, что мне нужно, это думать о том, что он будет делать это дерьмо с моей сестрой.

— Кстати, о лучших друзьях…, — говорит она. — Ты разговаривал с Бентли в последнее время? Я беспокоилась о нем с тех пор, как все пошло наперекосяк с Жас. Уверена, он сейчас много думает о Кариссе.

Я пожимаю плечами.

— Пока что он выглядит нормально, но я слежу за ним.

Эйнсли вздыхает.

— Бентли пытается скрывать это, но я знаю, что это все еще причиняет ему сильную боль.

Я сглатываю комок в горле.

— Да, я знаю.

— Когда ты видел его в последний раз?

— Вообще-то, прямо перед тем, как я вернулся домой. Я встретил его в доме Жас, а потом мы поели бургеры.

Ее брови приподнялись.

— Что Бентли делал у Жас?

— Он, блядь, вздремнул с ней.

Ореховые глаза Эйнсли расширяются настолько, что кажется, будто они вот-вот выскочат из орбит.

— Серьезно?

— Ага, — выскакивает буква — А в конце слова.

Я хмурюсь, когда образ Бентли и Жас, обнимающих друг друга, проносится в моей голове. Меня сводит с ума осознание того, что между ними есть взаимное притяжение, и не только в физическом смысле. Конечно, оно не такое сильное, как между мной и Жас, но все же оно есть.

Честно говоря, это чертовски сбивает с толку, потому что я хочу, чтобы мой лучший друг был счастлив. После смерти Кариссы Бентли винил себя и впоследствии почти полностью подавил свои эмоции. Черт, он до сих пор винит себя, хотя у него нет для этого причин. Бент регулярно топит себя в кисках, спиртном и травке, чтобы заглушить все это дерьмо, крутящееся у него в голове.