Безжалостные короли

Моя челюсть сжимается, когда я понимаю, что кто-то шпионил за Жас. Одно я знаю точно: теперь люди, живущие в этом доме, определенно занимает первое место в моем списке подозреваемых. Я осторожно провожу рукой по отделке над дверью, пока кончик пальца не натыкается на небольшое углубление в дереве. Действительно, прямо в верхнем углу дверной коробки находится камера с отверстием, которую легко можно принять за отделочный гвоздь.

Блядь.

Я оглядываю комнату, пока стою под камерой. В зависимости от того, насколько широкий угол обзора, тот, кто находится на другом конце этой штуки, может увидеть всю комнату. Ее кровать находится прямо напротив двери шкафа, так что, по крайней мере, камера имеет прекрасный обзор. Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить ярость, бурлящую внутри меня. Если кто-то наблюдал за Жас все это время, пока она жила здесь, кто знает, что они видели, когда она была в иллюзии уединения.

Я вспоминаю тот день, когда мы подслушали разговор наших отцов. Слава богу, у меня хватило ума заглушить наши голоса громкой музыкой, когда мы говорили об этом, но после этого прямо на кровати произошло несколько прикосновений. Мои кулаки сжимаются, а ноздри раздуваются, пока я продумываю свой следующий шаг. Я не хочу никого пугать, убрав камеру, пока не поговорю с Джоном и не выясню, сможем ли мы отследить ее, но я определенно не хочу, чтобы этот ублюдок наблюдал за моей девочкой.

К сожалению, если бы я закрыл камеру, человек на другом конце знал бы, что было сделано. Я заканчиваю сканирование комнаты и перехожу в смежную с ней ванную комнату, осторожно прикрывая рукой свое устройство обнаружения, чтобы его не было видно. Я выхожу из ванной комнаты, где, к счастью, не было никаких дополнительных устройств, и подхожу к кровати Жас.

Она внимательно смотрит на меня, когда я опускаюсь на колени на кровать California King, придвигаясь ближе, пока я не оказываюсь прямо над ней. Я стараюсь не наваливаться на нее всем весом — последнее, что я хочу сделать, это причинить ей еще больший дискомфорт. Не остается незамеченным, что она не произносит ни единого слова протеста. Как и тот факт, что ее соски сейчас, наверное, могли бы разрезать стекло. Христос.

Ее дыхание сбивается, когда я наклоняюсь к ее уху и шепчу: — В правом верхнем углу дверной коробки твоего шкафа встроен объектив микрокамеры. Я полагаю, что она также имеет аудио. Все, что ты делаешь или говоришь, вероятно, записывается или просматривается в прямом эфире. Это единственное записывающее устройство, которое обнаружил мой сканер, так что твоя ванная — безопасное место для разговоров. Моргни дважды, если ты меня услышала.

Я отстраняюсь настолько, чтобы увидеть, как Жас дважды моргнула. Она ахает, когда мой рот прижимается к ее шее, слегка посасывая нежную кожу. Я делаю это для видимости, но как только мои губы оказываются на ее губах, я не могу ничего с собой поделать.

Ее спина слегка выгибается, когда я высовываю язык.

— Кингстон, что ты делаешь?

Я стону при звуке ее хриплого голоса. В последний раз я слышал его, когда был глубоко внутри нее.

— Вернись ко мне. Я чертовски скучаю по тебе, когда ты не со мной, — это правда, но слова предназначены для того, чтобы их услышали все, кто наблюдает. Я покусываю мочку ее уха, прежде чем снова понизить голос. — Мне нужен предлог, чтобы мы оба могли отлучиться в ванную, чтобы поговорить. Просто сделай это, хорошо?

Она кладет руки по обе стороны от моей челюсти и слегка кивает. Жас вздрагивает, когда моя рука скользит вверх по ее боку, слегка касаясь ее груди.

— Разве ты не говорила, что хочешь принять душ? Я могу помыть тебе спину.

Она небрежно смотрит в сторону своего шкафа, затем на дверь ванной.

— О, теперь можешь?

Я улыбаюсь.

— Я такой бескорыстный.

Черт, я действительно жалею, что заселил этот образ у себя в мозгу. Теперь я не могу перестать представлять себе Жас в душе, ее обнаженное тело, мокрое и намыленное. Она застенчиво улыбается, когда я беру ее за руку и веду в ванную.

Жас присаживается на туалетный столик, пока я включаю воду. Поблизости больше негде присесть, поэтому я опускаю свое тело на пол прямо напротив нее, прислонившись к стеклянной двери душевой кабины.

— Ты уверен, что это камера? Кто-то точно следит за мной?

— Я уверен, Жас, но кто, черт возьми, знает, как долго она там стоит? Может, это даже не запись, а кто-то следит за тобой все время, пока ты здесь живешь. Мне нужно поговорить с Джоном и посмотреть, сможем ли мы как-то отследить сигнал.

— Если это было там все это время… это значит, что кто-то видел меня голой много раз. Они видели меня… — Жас ненадолго закрывает глаза. — Боже, я чувствую себя такой оскорбленной.

Я молчу, давая ей время все обдумать.

— Меня сейчас стошнит, — внезапно она бросается через всю комнату, как раз вовремя, чтобы успеть добежать до туалета.