Безжалостные парни (ЛП)

Спенсер целует меня в шею сбоку, используя левую руку, чтобы расположиться у ноющего жара моей сердцевины. Он подаётся вперёд, заполняя меня одним сильным толчком. Вот и всё, мы объединились.

Мои пальцы сжимаются на мокрой плитке стены, когда Спенсер начинает двигаться, устраиваясь всем телом между моих бёдер, его губы дразнят мою шею. Когда он протягивает руку и приподнимает пальцами мой подбородок, мы обмениваемся горячим, беспорядочным поцелуем через плечо, от которого у меня в животе происходит что угодно, превращая его в узел чувств и эмоций, с которыми я даже не могу справиться.

Моя спина выгибается, когда левая рука Спенсера обхватывает мою грудь. Он прикасается к каждой частичке меня, и мне это нравится. Я хочу большего; но я чувствую, что не могу подобраться достаточно близко.

Мы двигаем нашими телами вместе, пока я не начинаю задыхаться и дрожать, а мои колени не обещают прижать мою задницу к полу, если я не сяду. В этот момент Спенсер подхватывает меня на руки и укладывает на полотенце на полу ванной, накрывая моё тело своим горячим телом, от которого исходит пар, его мышцы напряжены и покрыты тёплыми капельками, его таз идеально помещается между моими бёдрами.

Мне нравится чувствовать его на себе, его вес, давление его тела, прижимающегося к моему. На этом полу нет мягкости, так что это совершенно другие ощущения, чем в спальне на прошлой неделе, когда мы оба были погружены в смятение, разбитое сердце и безумие.

Спенсер кончает первым, его тело напрягается надо мной, руки сжимаются на моих бёдрах, когда он изливается в презерватив. Он быстро вытаскивает его, обливаясь потом и тяжело дыша, и завязывает его.

— Видишь? — дразнит он с ухмылкой, а затем заворачивает его в туалетную бумагу, прежде чем выбросить в мусорное ведро. Прежде чем я успеваю придумать остроумный ответ, он сворачивается калачиком рядом со мной, его рука скользит между моих ног, его губы заявляют права на мои собственные.

Он терпелив со мной, и, хотя это занимает некоторое время, Спенсер добивается от меня оргазма, используя большой и два других пальца, чтобы воздействовать на все мои самые чувствительные места. Его горячий язычок перемещается с моего рта на грудь, заставляя меня дрожать, белые пятна мерцают под моими веками.

Это чувство накрывает меня с головой, эта тёплая волна удовольствия, которая исходит из моего центра и охватывает всё моё тело. Крик начинает вырываться из моего горла, и Спенсер зажимает мне рот рукой.

Слишком поздно.

Дверь в ванную открывается, когда я вскакиваю и хватаю полотенце, как раз вовремя, чтобы близнецы успели вместе выбить дверь в душевую кабинку. Они таращат на нас свои большие зелёные глаза.

— Что случилось? — спрашивает Тобиас, переключая внимание со Спенсера, сидящего голым на полу, на меня, стоящую рядом с ванной в одном полотенце. Я едва могу его видеть, так как каким-то образом потеряла очки, но чувствую этот острый укол ревности. Это щиплет мою кожу, и мне хочется поёжиться. — Мы слышали, как Чак кри… — он обрывает себя, когда в комнату вваливается Мика, наклоняется и поднимает мои запотевшие очки, протирая их о рубашку, прежде чем передать мне.

Я надеваю их на лицо как раз вовремя, чтобы увидеть напряжённое, настороженное выражение лица Тобиаса, когда он собирает всю сцену воедино. Он оглядывает меня, затем переводит взгляд на Спенсера.

— Ты такой придурок, — говорит он, и Спенсер хмурится, глядя на него.

— Извините, что заставили вас, ребята, поволноваться. — Его хмурый взгляд слегка разглаживается в улыбке. — Я и не знал, что Шарлотта такая крикунья.

— Я… Я… нет! — кричу я в ответ, всё ещё дрожащая и бескостная от оргазма.

— Ты «нет»? Это что-то новенькое. — Мика окидывает меня оценивающим взглядом, а затем встречается со мной взглядом, в котором горит вызов. — Настоящий креатив, Чак. А теперь одевай свою задницу, и мы с Тобиасом проводим тебя обратно к директору. Рейнджер хочет вывести Спенсера из себя.

— Серьёзно? — спрашивает Спенсер, когда Тобиас наклоняется и протягивает мне одежду. Затем близнецы вытаскивают голого Спенсера из комнаты и пинком закрывают дверь.

Но то, как они смотрели на меня…

Это ещё не конец, да ведь?

Глава 12

Панихида по Юджину проходит в дальних садах в пятницу, место, куда я практически не хожу. Теперь, когда я вроде как дружу со Студенческим советом или что-то подобное, мне кажется, что кампус увеличился в размерах втрое. Все места, которых я раньше избегала, кажутся открытыми. Я не так беспокоюсь о том, что другие студенты раскроют мой секрет, когда эти ребята стоят у меня за спиной.

Там есть свечи и слёзы, цветы и фотографии. Это и целый стол, уставленный едой. Наша «Запечённая Аляска», которая, кстати, представляет собой фунтовый пирог, покрытый сверху мороженым и безе, а затем, ну, запечённая, красиво располагается в центре.