Безжалостный

– Не волнуйся. Я попадал в передряги и похуже, чем та, в которой окажусь сегодня. Обещаю, – говорит Дмитрий.

Я киваю, но знаю, что идя туда, я поздороваюсь с несколькими людьми, сделаю вид, что достаточно хорошо выполнила свой долг и улизну оттуда. Особенно, если найду кого-то, кто расстроит меня своими словами.

Гордиться нечем, но мне никогда не говорили, что будет легко исследовать захудалый район Бруклина.

Я не знаю, что задумал Дмитрий, но если его не будет всю ночь, то есть риск того, что произойдет действительно что-то ужасное.

Вот почему я поставила жучок на его телефон. Не просто потому, что пытаюсь выяснить, что на самом деле происходит, а потому что мне нужно приглядывать за ним. Дмитрий предупредил, если они узнают, что я шпионю, то убьют меня без раздумий.

И вот я делаю это снова.

– Позвонишь мне, чтобы я знала, что все в порядке? – спрашиваю я.

Дмитрий качает головой и пристально смотрит на меня темными глазами.

– У меня не будет секретаря. Не нужно беспокоиться обо мне, – отвечает он.

– Тогда удачи тебе, Дмитрий, – говорю я и, с досадой вздыхая, вылезаю из машины, захлопывая дверь. Конечно, окно со стороны пассажира все еще открыто и хорошо, что последнее слово в нашем споре осталось за мной.

– Просто весело проведи время сегодня вечером, Сара. Расслабься, выпей и возьми такси до дома, – настаивает он, и тут его взгляд падает вниз на мое новое платье, которое было на мне, пока Дмитрий трахал меня чуть раньше.

– Я хотел бы пойти с тобой, показать тебя всем этим напыщенным засранцам, – говорит он, и в его голосе чувствуется немного легкости.

Я закатываю глаза, скрестив руки под грудью.

– Тебя ничего не останавливает, тем более, когда ты думаешь, что кто-то здесь может знать убийцу твоей матери. Вот почему ты попросил меня помочь, верно? Ты решил, что я буду использовать свои детективные навыки, дабы посудачить с людьми, которых я ненавижу с тех пор, когда мой отец был еще жив?

– Сара, – вздыхает Дмитрий, – давай не будем к этому возвращаться. Иди. Как только эта ночь закончится, мы поговорим о...

Он замолкает, и, судя по выражению его лица, я от него ничего больше не услышу.

– Прекрасно, Дмитрий. Поезжай. И не делай глупостей.

Мужчина ухмыляется, но уезжает, не дав обещание. Не очень хороший знак.

Я вздыхаю и поворачиваюсь к особняку. Ненавижу это дерьмо, всегда ненавидела. Я знаю, что у богатых детей есть плохая привычка капризничать, возможно когда-то и я была такой, но не после того как стала бездомной и нуждающейся...

Это обстоятельство избавило меня от капризов очень быстро. На улицах я повзрослела за несколько дней и пару лет изо всех сил пыталась есть такое, что и представить нельзя. Но мне нравится нынешняя я. Сейчас я гораздо сильнее. Более независима.

«Но не настолько, чтобы отказаться от предложения Ребекки финансово тебя обеспечить», – упрекаю я себя.

И с этой угрюмой мыслью я отправляюсь на вечер.

Беда в том, что я иду на этот вечер, а не туда, где реально разворачиваются события. Но должна признать, что одежда стоимостью несколько тысяч долларов, повышает мою самооценку. Не намного, конечно, но, по крайней мере, я чувствую себя в своей тарелке, вместо того, чтобы выглядеть неуместно.

Я приятно улыбаюсь на приветствия и разглядываю большое фойе. Красивые мраморные полы и лестница, которая, вероятно, стоит больше, чем арендуемый мною дом вместе с подвалом. Мерцание огней от люстры радугой расходится по потолку и полу.

По-прежнему тихо, и я прохожу в зал. Классическая музыка в исполнении живого оркестра успокаивает, снимая напряжение в плечах, и я медленно начинаю расслабляться. Присутствовать на мероприятии, где нет друзей или знакомых, я уверена, сродни пытке.

Но когда господин О'Райли касается моей руки, и его румяное лицо светится, я не знаю, что может быть еще хуже. Он был деловым партнером моего отца, тем, кому отец никогда полностью не доверял и всегда был уверен, что тот крысятничал.

Отец не мог ничего доказать, но если ничего другого не оставалось, я полагалась на деловое чутье папы.

– Сара! Я так и думал, что это ты. Ой, ведь прошло уже четыре... нет, пять лет, не так ли? Тебе было всего шестнадцать, когда ты устроила по этому случаю вечеринку.

Я натянуто улыбаюсь, глядя на коренастого неприятного человека.

– Где-то около того.

– Ты так повзрослела, невероятно!

Я едва осознаю остальной разговор, поскольку он бубнит о соболезнованиях по поводу смерти Ребекки. О'Райли самый серый, скучный человек, и заметив боковым зрением Саманту, я слишком взволнованно извиняюсь и иду к ней.

Сэм – дочь одного из друзей Ребекки, в то время она и я никогда не имели много общего.

Двух зайцев одним выстрелом.

– Сара! – говорит она, широко и фальшиво улыбаясь, обнимая меня своими долговязыми руками. – Ты выглядишь намного старше с такой прической, я едва тебя узнала! И ты набрала несколько фунтов, угадала? – спрашивает она, как будто в порядке вещей о таком разговаривать.