Безжалостный

Мы вроде как являлись семьей, но назвать нас так было трудно. Порой мне казалось, что мы совершенно чужие друг другу люди, просто долгие годы живем под одной крышей. Раньше я считала, что когда-нибудь мы просто разъедемся, и наши жизненные пути разойдутся, а с годами и вовсе забудем друг про друга. Ведь если мы были чужими, живя в одном доме, на расстоянии точно не будем общаться. Ни созваниваться, ни спрашивать, как дела. А тут… такое.

— Почему ты предлагаешь мне отношения? — Я все же шагнула назад, но отойти дальше не могла: упала бы в бассейн.

— Потому что хочу.

— Мейсон, я не понимаю твоего «хочу», — судорожно произнесла я. — Твое изначальное желание сделать меня игрушкой хоть как-то, но вязалось с логикой. Я предполагала, что это такой изощренный способ унизить меня. Правда, не понимала, за что и зачем тратить столько сил. Ты мог превратить мою жизнь в ад и без всех этих статусов игрушек. Это в твоих возможностях… — Губы у меня тряслись. — Но твое предложение серьезных отношений…

Я не закончила фразу. Не нашла слов.

— Считаешь, что я тебя ненавижу?

— Да.

— Так и есть, Лив.

— Тогда зачем предложил отношения?

— Я уже ответил. Потому что хочу.

Он шагнул ко мне, уничтожая расстояние, которое между нами было. Я вздрогнула и попыталась отойти, но нога соскользнула с бортика, и, если бы не Мейсон, я упала бы в воду. Вот только лучше бы это произошло, потому что теперь его ладонь находилась на моей обнаженной талии, а пальцами Мейсон практически касался низа купальника.

Я замерла, словно оказавшись в лапах хищника. Даже дышать не могла. Казалось, сделаю любое неверное движение — и его клыки сомкнутся на моей шее.

А еще я ждала, когда Рид уберет руку.

Я уже не собиралась падать в бассейн, но Мейсон все равно не убирал ладонь. Сначала он смотрел мне в глаза, но потом его взгляд скользнул ниже. К губам, а затем и шее, после чего оказался на груди. Тело Рида напряглось. Я прекрасно ощущала это через его ладонь, которую он опустил еще ниже.

— Если согласишься на мое предложение, я дам тебе все, — произнес он. — Буду относиться как к единственной для меня женщине. В обмен ты отдашь мне всю себя.

— Я… могу отказаться?

— Нет. Я не даю тебе такой возможности, но предоставлю тебе время, чтобы дать согласие.

— Для этого мне не хватит целой жизни. — Я выскользнула из его рук. Чуть не упала на мокрой плитке, но все же быстрым шагом пошла к полотенцам. Взяла одно и прикрылась. К сожалению, оно не было достаточно большим, чтобы полностью им обмотаться. — Что означает «относиться ко мне, как к единственной для тебя женщине»? Это пугает. Это хуже, чем быть игрушкой. Обычно их у тебя было сразу несколько, а тут одна. Я не хочу такого! Это…

Дико. Страшно. Противоестественно. Извращенно. У меня было множество слов, которым я могла закончить фразу, но я замолчала. Хотя, думаю, Рид и так все понял.

— Моя женщина и моя игрушка — разные вещи. Не сравнивай, Лив.

Я взяла еще одно полотенце, пытаясь прикрыться больше. И подумала про девушек Мейсона. Пусть и редко, но все же у него были отношения. Кажется, они даже были нормальными. Во всяком случае, в понимании обычных людей.

Он проводил со своими девушками время, водил их в рестораны, дарил подарки. Приглашал на разные официальные мероприятия.

Это была нормальная составляющая его отношений.

Ненормальная выражалась в том, что его отношения никогда не казались серьезными, хотя это сущие мелочи, на которые можно не обращать внимания. Особенно если учесть то, что Рид делал с девушками, которые надевали на шеи цепочки, за деньги соглашаясь на все, чего он захочет.

Я могу ошибаться, но, возможно, когда у Рида были отношения, у него также имелись и «игрушки». Вот только их он использовал по-разному. Статус и предназначение этих девушек кардинально отличались.

Если подумать, то быть его девушкой, конечно же, лучше, чем игрушкой, вот только для меня это «лучше» было мизерным. Настолько, будто его вовсе не существовало.

— Я не вижу в тебе парня. Вообще. Не могу представить, как буду с тобой встречаться. — Я приложила полотенце к груди. — У нас никогда не было семейных отношений, но в этот дом я пришла ребенком, и тебя мне представили, как брата. Я росла с этим пониманием и уже не смогу думать иначе.

— Значит, я покажу тебе, что кровной связи у нас нет, — заявил он мрачно и с такой сталью в голосе, что я напряглась.

— Ты уже достаточно это показал! — Я качнула головой. — Наши семейные узы очень шаткие.

Я не знала, как описать свое отношение к Мейсону. Я не то чтобы считала его братом, но даже то, что он стоял настолько близко, было для меня противоестественным. Словно я на подсознательном уровне действительно привыкла к тому, что он брат, а значит, родная кровь.

Но это было далеко не единственным, что меня отталкивало.

Лучше сказать так — для меня в Риде не было абсолютно ничего, что могло бы заставить меня хотя бы на секунду задуматься над его предложением.

Наоборот. Оно ужасало.