Безжалостный

Я прекрасно понимала, что дело не в ссадине, а в руках Рида. Мое тело реагировало на них, словно на адское пламя. Тем не менее Мейсон ничего не делал. Вернее, ничего такого, из-за чего следовало начинать кричать. Я предпочла бы, чтобы он ко мне вовсе не прикасался, но он хотя бы просто наносил мазь на ссадины. На царапины на коленке… потом на лодыжке. Отпустив одну ногу, он взял вторую и тоже положил ее к себе на колени.

Мое сознание просто-напросто не воспринимало Мейсона, который лечил мои раны. Более того — отвергало. Такое и во сне не увидишь. Мне казалось, что в реальности — тем более.

Зато я кое-что вспомнила. В основном моменты, когда я, будучи еще совсем мелкой девчонкой, бегала в комнату Рида, чтобы обработать его ссадины. Их у него всегда было много. В основном — под одеждой. Я узнала это далеко не сразу, но как-то зашла в его спальню, когда Рид был без футболки, и увидела то, что, наверное, никогда не забуду. Практически все его тело было синим от кровоподтеков. Особенно пугал тот, который виднелся на боку. Это сейчас я понимаю, что, наверное, у него были сломаны ребра. Не зря же он так странно держал ладонь на боку и мелко, поверхностно дышал. По-другому сидел. Но тогда я была лишь девчонкой и просто растерялась от ужаса.

Это сейчас Рид — король нашего города. Безоговорочный лидер и вожак, которому прислуживают и перед которым чуть ли не преклоняются. В детстве все было иначе. У него имелось множество врагов. В основном — старшие ребята. К тому же старше лет на десять. Наследники родов, с которыми дружили моя мать и отец Рите.

Меня это всегда злило. Почему они ничего не делали? Они же были опекунами Мейсона. Разве они не видели, какая атмосфера царила за столом, когда эти семьи приезжали на праздники и мероприятия? Даже я ее чувствовала, хотя была всего лишь ребенком.

Тогда я считала, что взрослые глупы, раз не замечают очевидного. Но, наблюдая за Мейсоном, восхищалась тем, как он себя вел. Часто его поступки доводили меня до ужаса, но уже тогда многое становилось ясно. Его загоняли как зверя, однако возникало понимание, что именно ему предстояло стать вожаком.

Вот только я все равно не могла понять, кто из тех ребят мог избить Мейсона до такой степени.

«Кто это сделал?» — Я задавала этот вопрос множество раз, но ответа на него не получала. Хмурилась, бурчала. Исходила по-детски невинным недовольством и лезла к Риду, пытаясь обработать его ссадины. Он меня прогонял, но я не сдавалась. Более того, когда он надел футболку, я изо всех сил попыталась ее снять.

Вспоминая об этом, я иронично усмехнулась. Наверное, я его больше калечила, чем лечила. Чего стоит то, что мне все же удалось повалить его на пол! После чего я, злая оттого, что Мейсон не позволял мне позаботиться об его ранах, взобралась на него и начала силой стаскивать ту чертову футболку.

Наверное, порой стоит вновь окунуться в детские воспоминания, ведь со стороны возраста на них можно посмотреть совершенно иначе.

Даже в детстве Рид был намного крупнее меня. И раз мне все же удалось повалить его, значит, в тот день ему было особенно паршиво. А я еще и топталась по нему. К тому же вряд ли та мазь могла помочь от сломанных ребер или сильных ушибов. Но в итоге он позволил снять его футболку и послушно сидел рядом со мной на полу, пока я щедро мазала его лекарством.

А еще я беспрерывно читала ему лекции. Как мне тогда казалось — крайне умные. Мне хотелось донести до Рида понимание того, что драться плохо.

В такой момент нас и застала мама. Она без стука вошла в комнату Мейсона, увидела нас, а потом схватила меня за руку и молча повела прочь из его спальни. Я пыталась вырваться, но она сжимала мою ладонь с такой силой, что, казалось, еще немного — и мама поломает мне пальцы.

Я вспомнила наш разговор.

— Мам, да что с тобой? Я просто пыталась обработать раны Мейсона. Клянусь, что не сделала ему больно. И не надоедала. Я собиралась уйти, как только закончу.

— Что он тебе сказал?

— Чтобы я его не трогала. Вы уже возили его в больницу?

— Что он сказал о том, кто его избил?

— Ничего. Я спрашивала, но он не отвечал. А вам он рассказал? С кем Мейсон подрался?

Ладонь мамы разжалась, и боль отступила. Теперь она прикасалась ко мне иначе. Как обычно нежно.

— Дорогая, мы уже возили Мейсона в больницу, и там ему назначили лекарства, которые действительно помогут. Этим своим кремом ты только навредишь. Тем более ты же понимаешь, что это просто крем для рук?

— То есть — крем для рук? На нем же написано: «Восстановление».

— Восстановление сухой кожи. Посмотри на картинку. Там изображены ладони.

Внезапно мне стало очень неловко. Захотелось вернуться к Мейсону и извиниться. Оказывается, я зря потопталась по нему.

Я сказала об этом маме.