Безжалостный епископ (ЛП)

В основном темно, единственный свет исходит от открытой двери в подвал, но я вижу, как Коулман прижимает Тею к столу посреди кухни. Он поднимает голову и смотрит в мою сторону. Я шлепаю рукой по стене и включаю свет. Коулман щурится, когда яркий свет на мгновение ослепляет его.

— Коннор! — кричит Тея, отчаянно и умоляюще, борясь с нападавшим, вывернув шею, чтобы увидеть меня.

— Я здесь!

Коулман рычит, упираясь в плечи Теи, чтобы удержать ее на месте. На ее белом халате видны пятна крови — ее или его? Она задыхается от рыданий, ногти скребут по столу среди битого стекла.

Вид Коулмана на ней, слезы на ее пятнистых щеках, ее испуганный крик — все это вызывает во мне дикую потребность защитить ее.

— Отвали от нее! — Я поднимаю пистолет, чтобы сделать угрозу ясной, мой дикий крик эхом отдается в комнате. Надеюсь, соседи услышат шум от взлома или чертова полиция скоро приедет.

— Что ты здесь делаешь? Уходи, или я вызову полицию, — усмехается Коулман. — Ты не в нужен.

— Нет, мужик, ни единого шанса в аду. — Я разразился смехом. — Копов? Уже едут. Кроме того, ты думаешь, они будут беспокоиться о том, чтобы вломиться в твою заднюю дверь, когда узнают, чем ты любишь заниматься? Они уже знают. Тебе конец. — Я выравниваю пистолет, целясь в Коулмана. Мой тон становится смертоносным. — А теперь убирайся на хрен.

Коулман игнорирует направленный на него пистолет и наваливается на спину Теи, испортив мой чистый выстрел. Он наклоняет голову и бросает мне злобную ухмылку. — Ты не сделаешь этого. Ты всего лишь испорченный, наглый писака, играющий в героя.

Под ним рычит Тея, мой яростный боец не сдается. Она бьется, но он все равно легко удерживает ее, не давая ей опуститься на землю.

— Ты думаешь, я не буду? — Я делаю два шага вперед, шипя сквозь стиснутые зубы. Мне надоело играть. — У меня руки чешутся убить тебя уже несколько недель, с тех пор, как я впервые вломился сюда. А это, — я делаю жест пистолетом, охватывая комнату и ситуацию, заманивая его поверить, что я сумасшедший и не умею обращаться с оружием, — чертовски усиливает это настроение. Я даже не вздрогну, когда всажу в тебя пулю.

Мой взгляд на долю секунды переходит на Тею, встречаясь с ее блестящими глазами. Она слегка качает головой, не привлекая к себе внимания. Я пытаюсь донести до нее, что все будет хорошо. Я вытащу ее из этого.

Переключив внимание на Коулмана, я тщательно прицеливаюсь. — Солнышко, скажи этому дегенеративному мешку с дерьмом, что я немного не в себе. А дело в том, Гарольд, что ты весь в моей девушке, и она на не выглядит счастливой из-за этого. Я тоже не в восторге. У тебя три секунды. Три… две…

Не дождавшись единицы, я нажимаю на спусковой крючок. Я стреляю, целясь достаточно близко к Коулману в надежде, что это спугнет его, и Тея сможет уйти. Выстрел резкий и пронзительный.

Коулман вздрагивает, отшатывается назад к стене, воет и держится за ухо. Тея вскрикивает и откатывается в сторону, как только он шевелится. Она падает на пол, скрывшись из виду за столом. Рука Коулмана блестит от крови в том месте, где его задела пуля.

— Ты маленький кусок дерьма. — Он бежит через всю комнату.

Я снова стреляю, но промахиваюсь и Коулман врезается в меня. Мое бедро ударяется о край дешевого кафельного прилавка, посылая удар боли по моему телу, пока мы боремся за контроль над оружием. В нашей борьбе мне удается нанести сильный удар, но Коулман тянет меня на пол. Пистолет скользит по полу, когда он ударяет меня по руке, ослабляя хватку.

Мы оба ныряем, но он успевает первым.

Черт, черт.

— Тея, беги! — кричу я. — Убирайся отсюда!

Ее туфли скрипят по полу, когда она двигается.

Коулман с силой втыкает пистолет мне под подбородок, от чего на коже остаются синяки. Выражение его лица безумное, идеально уложенные волосы свисают ему на лицо.

— С тобой покончено. Все, что мне нужно сделать, это избавиться от тебя, и тогда она моя.

Даже если я умру здесь сегодня ночью, по крайней мере, она будет в безопасности.

Я борюсь, давя на его запястья, умудряясь сместить его прицел. Пистолет выстреливает, и сильная волдырная агония пронзает мою верхнюю руку.

— Черт! — Я наклоняю голову вперед, задевая подбородок Коулмана, а затем падаю, когда слишком сильно надавливаю на раненую руку.

Черт возьми, как больно.

— Коннор! Нет! — завопила Тея откуда-то из комнаты. — Прекрати!

Проклятье, почему она все еще здесь? Я сказал ей бежать!

Коулман встает на колени и направляет пистолет мне в лицо. Черт, вот оно.

Затем от громкого удара глаза Коулмана закатываются, и он рушится на бок, обнаруживая стоящую над ним Тею с ярко-синим чайником, задыхающуюся.

— О Боже, — вздыхает она, роняя его и падая на колени рядом со мной. Ее руки шарят по моей толстовке, где она теплая и липкая. — Он стрелял в тебя. Боже мой. Мы должны остановить кровотечение.