Безжалостный соперник

— Простите за опоздание. Нам с мисс Гиспен пришлось еще раз просмотреть заявления о предварительном посредничестве. — Ухмылка Кристиана была так ослепительна, такой добродушной, что не было абсолютно никаких шансов, что этот человек не нуждается в глубоком, длительном психологическом лечении. Кто получал такое удовольствие от рассмотрения дела о сексуальных домогательствах? Даже фиктивных? Юрист. Вот кто. Мой отец предупреждал меня о них. Адвокаты, а не психопаты, хотя и тех, и других следует по возможности избегать. Как человеку, которому за свою жизнь пришлось иметь дело с множеством адвокатов, он мог сказать о них только плохое. Конрад Рот принадлежал к той школе, которая считала, что тонкая грань между юристами и преступниками — это возможность и стипендия. Он страстно ненавидел юристов. Я быстро начала понимать, почему.

— Все в порядке, Кристиан, дорогой. — Посредник тепло похлопала его по руке. Ну, дерьмо. У него уже было то преимущество, что его любили и уважали. Аманда Гиспен и Клэр Лесавой тоже с обожанием смотрели на него.

Кристиан сидел прямо передо мной. Я не сводила глаз с Аманды, которую знала всю свою жизнь. Неверяще моргая, я пыталась примирить человека, с которым я выросла, и женщину передо мной.

Было трудно переварить то, что она была женщиной, которая подсовывала мне печенье, когда я пряталась за ее столом в те дни, когда папа брал меня на работу. Это она дала мне книгу о птицах и пчелах, когда мне было двенадцать, потому что моя мать относилась к моей сексуальности как к единорогу, который никогда не появится. Тот самый человек, который сидит здесь и требует от папы оплаты за то, чего он не делал.

Посредник начал с краткой презентации того, что можно ожидать в ходе процесса. Я бросила взгляд на папу, который выглядел бледным, и его слегка укачивало. Мой отец всегда был больше, чем жизнь. Видеть его таким было ошеломляюще. Когда нам впервые позвонили по поводу обращения Аманды в суд, реакция моей матери была, мягко говоря, странной. Я ожидала хлопанье дверью, крики и театральную постановку. Вместо этого она восприняла эту новость с тихой покорностью. Она отказалась снова обсуждать эту тему и, конечно же, заказала двухнедельное уединение на Багамах, чтобы уйти от всего этого. Она никогда не была ни партнером для него, ни матерью для меня.

Папа нуждался во мне. Сейчас больше, чем когда-либо.

Я сунула свою руку в его руку под столом и нажала.

— Я с тобой, — прошептала я.

Оглянувшись вперед, я заметила, что Кристиан наблюдает за нашим разговором, его челюсть дергается.

В чем, черт возьми, теперь его проблема?

Посредник закончила объяснять процедуру.

— Пусть запись покажет, что нас совершенно не впечатлил ваш метод игр разума, а именно опоздание на час. — Луи что-то нацарапал на полях лежащего перед ним документа, имея в виду Кристиана.

— Пусть запись покажет, что мне насрать на то, что вы обо мне думаете, — ответил Кристиан, привлекая к себе все взгляды в комнате.

У папы отвисла челюсть. Аманда повернулась, чтобы посмотреть на Кристиана, ее лицо было искажено ужасом. Даже Клэр выглядела немного бледной. Кристиан, казалось, скучал по социальным сигналам, удобно устраиваясь на своем месте.

— А теперь, если мы можем продолжить.

Каждый из адвокатов выступил со своими показаниями. Посредник объяснил, что сейчас мы собираемся предложить мировое соглашение и обсудить его наедине в разных комнатах. Папа сказал мне, что не собирается опровергать жалобу Аманды по совету своих консультантов. Луи и Терренс думали, что это заставит Аманду ударить еще сильнее. Меня это не радовало, но я также ничего не знала о случаях сексуальных домогательств и просто хотела покончить с этим. Со стороны пиара я знала, что правильное и не правильное не всегда одно и то же. Правильнее было бы заставить это уйти по-тихому, даже если тебе придется проглотить свою гордость и заплатить мошеннице вроде Аманды.

Через час стало очевидно, что я не успею на встречу с Джиллиан. Любая приблизительная цифра, которую Луи и Терренс придумали и передали посреднику, тут же отвергалась торжественным Кристианом Миллером еще до того, как затащил своего клиента в отдельную комнату, чтобы обсудить это. Спина отца изогнулась вперед, как у креветки. Он покачал головой и недоверчиво закрыл глаза. Мы никуда не торопились.

— Я ничего в этом не понимаю, — сказал мне папа, бледный как привидение. — Чего она добивается? Если мы подадим в суд, пострадают все. Она должна это знать.

— Не волнуйся, папа. Она знает правду. Она не пойдет в суд. — Я погладила его по руке, но он не выглядел убежденным.

Я осторожно сунула свой телефон под стол и написала Джиллиан, что не поеду на нашу встречу в Бруклине. Моя лучшая подруга ответила быстро.

Не беспокойся об этом. Удачи Конраду. Держи меня в курсе. ХО

— Мы утомили вас, мисс Рот? — Кристиан протянул. Я чуть из кожи не выпрыгнула и ударилась коленом о стол. Внутренне я закричала от боли. Внешне я ухмыльнулась.