Беззумный Аддам

Повествование осложнялось тем, что Тоби никак не могла произнести имя летающего свиноида мало-мальски похоже на хрюкающий оригинал. Но Детей Коростеля это, кажется, не расстраивало, хоть они и посмеивались над ней. Малыши изобрели новую игру: один изображал героического свиноида, летящего как ветер, с решимостью на лице; а другой, поменьше — Джимми-Снежнычеловека, который цеплялся за спину первого, тоже с решимостью на лице.

Когда же Тоби наконец запомнит, что про этого свиноида надо говорить не «он», а «она»? Свиноиды — не идентичные объекты, среди них есть самки и самцы, и не стоит, говоря о самке, называть ее «он». Это может обидеть.

Но в исторический момент дело обстоит немного по-другому. У свиньи, несущей Джимми, тряская походка, а спина округлая и скользкая. Джимми болтается вверх-вниз и все время на волосок от того, чтобы соскользнуть совсем — то на одну сторону, то на другую. Когда это случается, два свиноида, идущих по бокам, сильно пихают его пятачками под мышки, и Джимми орет как сумасшедший, потому что ему щекотно.

— Блин, скажи ему, чтоб заткнулся, — говорит Зеб. — Мы с тем же успехом могли бы на волынке играть.

— Он ничего не может поделать, — объясняет Тоби. — Это рефлекс.

— Вот я сейчас тресну его по башке, потому что У меня тоже рефлекс, — бурчит Зеб.

— Они наверняка и так знают, что мы идем, — говорит Тоби. — Они, скорее всего, видели наших разведчиков.

Отряд ведут свиноиды, но Джимми все время дает людям словесные ориентиры.

— Мы еще в плебсвиллях. Я помню этот район.

Потом:

— Мы подходим к нейтральной полосе, расчищенной буферной зоне, после которой начинаются охраняемые поселки.

Потом:

— Вот главный защитный периметр, — и, чуть погодя: — Вон там — «Криогений». Следующий — «Гении-гномы». Смотрите, вывеска еще светится! Значит, солнечная батарея до сих пор работает.

Потом:

— Вот пошли тяжеловесы. Охраняемый поселок «Омоложизни».

На стене сидят вороны: четыре… нет, пять. Одна ворона значит печаль, так всегда говорила Пилар. Когда их несколько — они защитники или, наоборот, хотят тебя обмануть. Выбирай на вкус. Две вороны взлетают, кружат над головой, озирая идущих.

Ворота поселка «Омоложизни» распахнуты. Внутри — мертвые дома, мертвые торговые центры, мертвые лаборатории. Все мертвое. Обрывки тряпья, допотопные солнцекары.

— Слава Богу, что свиньи с нами, — говорит Джимми. — Без них мы как иголку в стоге сена искали бы. Тут чистый лабиринт.

Но свиноиды точно знают, куда идти. Они уверенно, не колеблясь, трусят вперед. Поворачивают за один угол, за другой.

— Вот оно, — говорит Джимми. — Прямо впереди. Врата «Пародиза».

Скорлупа

Коростель самолично планировал проект «Пародиз». Купол обнесли стеной для дополнительной защиты — это вдобавок к общему периметру безопасности, окружающему «Омоложизнь». Внутри стены был парк со смесью тропических сплайсов, регулирующих микроклимат и одинаково устойчивых к засухе и проливным дождям. Посреди парка возвышался купол «Пародиз» — герметичный, с системой искусственного климата и автономной циркуляцией воздуха, настоящая непроницаемая скорлупа, оберегающая главное богатство Коростеля — его Детей, будущих обитателей дивного нового мира. А в самом центре купола он поместил искусственную экосистему, где Дети Коростеля во всем их странном совершенстве сотворялись и начинали жить и дышать.

Отряд доходит до ворот в защитной стене, останавливается и высылает вперед разведчиков. Если верить свиноидам, в караульных помещениях по обе стороны ворот никого нет: об этом сигналят неподвижные хвосты и уши.

Зеб командует привал: им нужно собраться с силами. Люди пьют воду из фляжек и съедают по половине энергетического батончика. Свиноиды нашли дерево авоманго и жрут падалицу: челюсти размалывают в кашу овальные оранжевые плоды с маслянистыми семенами. Разносится запах перебродившей сладости.

«Лишь бы они не опьянели», — думает Тоби. Пьяные свиноиды — плохие соратники.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она у Джимми.

— Я помню это место, — говорит он. — Каждую мелочь. Черт. Лучше бы не помнил.

Впереди дорога, идущая через лес. Отросшие ветки пересекают полосу неба над ней, не упускающие момента сорняки напирают с обочин, лианы-захватчики нависают сверху. Из набухающего пеной зеленого моря вырастает округлый купол, словно белок глаза виднеется из-под века у пациента под наркозом. Наверное, когда-то купол казался таким сияющим, светлым; похожим на урожайную осеннюю луну. Или на рассвет, несущий надежду, но без палящих лучей. Теперь он кажется бесплодным. Более того, он похож на капкан: неизвестно, что в нем спрятано и кто в нем подстерегает.

«Но это лишь из-за того, что мы знаем, — думает Тоби. — Случайному наблюдателю внешний вид купола ничем не напомнил бы о смерти».

— О Тоби! — говорит Черная Борода. — Смотри! Это Яйцо! Яйцо, в котором нас сотворил Коростель!

— А ты его помнишь? — спрашивает Тоби.

— Не знаю. Не очень много помню. В нем росли деревья. Шел дождь, но грома не было. Орикс приходила каждый день. Она учила нас разным вещам. Мы были счастливы.