Беззумный Аддам

По крайней мере, она ожила, думает Тоби. И это правда, что раньше для таких вещей использовались настои трав. Она помнит, Пилар перечисляла семена и корешки: дикая морковь, первоцвет. Но Тоби не знает дозировок, а ставить опыты — слишком рискованно. Кроме того, если ребенок — от Детей Коростеля, то, может быть, эти средства на него в любом случае не подействуют. Если верить Беззумным Аддамам, у Детей Коростеля другая биохимия.

Дочь Коростеля с кожей цвета слоновой кости перестает мурлыкать.

— Эта женщина больше не синяя, — говорит она. — Ее костяная пещера уже не пуста. Это хорошо.

— Почему она печальна, о Тоби? — спрашивает женщина с золотистой кожей. — Мы всегда бываем рады, когда наша костяная пещера заполняется.

Костяная пещера. Так они это называют. Название в своем роде красивое и даже точное, но сейчас оно наводит на мысли о пещере, полной обглоданных костей. Именно так сейчас чувствует себя Аманда: прижизненная смерть. Что может сделать Тоби, чтобы придать этой истории счастливый конец? Мало что. Убрать все ножи и веревки и устроить так, чтобы с Амандой все время кто-нибудь был.

— Тоби, — говорит Рен, — а ты не можешь…

— Ну пожалуйста, постарайся, — подхватывает Аманда.

— Нет, — говорит Тоби. — Я ничего не знаю об этих вещах.

Всем, что связано с гинекологией и акушерством, у вертоградарей занималась Марушка-повитуха. Сама Тоби ограничивалась лечением болезней и ран, но сейчас опарыши, пиявки и компрессы не помогут.

— Возможно, все не так плохо, — продолжает она. — Может быть, ребенок не от больболиста. Помнишь ту ночь у костра, в канун святой Юлианы, когда они на вас полез… когда у нас вышло межкультурное недоразумение? Может быть, это ребенок от Детей Коростеля.

— Замечательно, — говорит Рен. — Выбирай на вкус. Суперпреступник или генетически синтезированное чудовище. Кстати, она не единственная, с кем случилось культурное недоразумение или как ты там сказала. Почем я знаю, может, у меня тоже будет ребеночек от чудовища Франкенштейна. Я просто боюсь писать на палочку.

Тоби лихорадочно ищет слова — надо как-то приободрить и успокоить Аманду и Рен. «Гены — это еще не судьба»? «Наследственность против воспитания — нерешенный спор»? «Зло может обернуться добром»? «Существует такая вещь, как эпигенетическая адаптация»? «Может, больболист не от природы был преступником, а просто его плохо воспитали»? Или: «А вдруг Дети Коростеля гораздо более человечны, чем мы думаем?» Но все это звучит неубедительно даже для нее самой.

— О Тоби, не печалься, — говорит детский голос. Это Черная Борода; он прижимается к Тоби. Берет ее руку, поглаживает. — Орикс нам поможет, и ребенок выйдет из костяной пещеры, и Аманда будет рада. Все бывают рады, когда выходит новый ребенок.

Приплод

— Приподнимись, ты мне руку отлежала, — говорит Зеб. — Что-то не так?

— Я беспокоюсь за Аманду, — говорит Тоби. Это правда, но не вся правда. — По-видимому, она беременна. Не сказать, чтобы ее это безмерно радовало.

— Троекратное ура. Первый маленький отважный первопроходец родится в нашем дивном новом мире.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что тебе порой недостает чуткости?

— Никогда. Я весь — одно большое трепещущее сердце. Впрочем, ребеночек, скорее всего, от больболиста, если принять во внимание последовательность событий. Колоссальная жалость. Нам придется его утопить, как котенка.

— У нас нет шансов, — говорит Тоби. — Дочери Коростеля просто обожают младенцев. Они придут в ярость, если ты начнешь делать ему плохо и больно.

— Женщины — странные создания. Впрочем, я бы не отказался от такой мамочки — мягкой, заботливой и тому подобное.

— Ребенок может оказаться гибридом. Полукоростеленыш. Плод групповухи в день святой Юлианы. Но если это так, беременность может ее убить. У них совершенно другие темпы роста плода. И головы у младенцев при рождении больше, судя по детишкам, которых таскают с собой матери. Так что он может застрять. А я ни ухом, ни рылом в этих вещах и не смогу сделать ей кесарево сечение. Впрочем, проблемы могут начаться и раньше. Что, если у них окажется несовместимость по группе крови?

— А Белоклювый Дятел и все остальные что-нибудь знают? О генетике, крови и прочем?

— Я их еще не спрашивала.

— Ладно, запишем в список чрезвычайных ситуаций. Беременность, одна штука. Созовем совещание. Но если Беззумные Аддамы не знают — наверно, нам останется только ждать?

— Нам так и так остается только ждать. Мы не можем сделать ей аборт: никто из нас не умеет, и в любом случае это слишком рискованно. Есть еще травы, но если не знаешь дозировку, можно отравить человека насмерть. А больше делать нечего. Разве что на собрании кого-нибудь осенит. Но до того мне нужно будет посоветоваться.

— С кем? Среди наших высоколобых нет ни одного врача.

— Я скажу, только обещай не смеяться.

— Я прикусил язык и зашил рот железными скобами. Валяй, говори.

— Ну хорошо, только ты подумаешь, что я двинулась умом: с Пилар. Которая, как ты знаешь, умерла.

Пауза.

— И как же ты намерена это сделать?

— Ну, я подумала, что можно ее навестить. Ну, то место, где мы ее…