Беззумный Аддам

Ходка в больбол давала чрезвычайно высокий статус как в глубоких плебсвиллях, так и на высотах власти. Так было когда-то в Риме с гладиаторами. Корпоративные жены готовы были платить за секс с больболистами. Корпоративные мужья приглашали их на обед, чтобы удивить друзей и посмотреть, как больболисты бьют бокалы из-под шампанского. Впрочем, рядом всегда дежурили охранники на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Легкое буйство было приемлемо, оргия разрушения – нет.

Гордые своим положением знаменитостей серого мира, ветераны-больболисты ходили гоголем и считали, что могут справиться с кем угодно. Поэтому они не упускали случая помериться силами с вышибалой – угрожающего вида здоровяком. Таким, как Зеб, он же Медведь Смок. Джеб предупредил Зеба, чтобы тот ни за что не поворачивался к больболистам спиной: они двинут по почкам, треснут по голове тем, что под руку подвернется, и будут душить, пока у тебя глаза не повылазят.

Как их узнать? По шрамам на лице. По пустому взгляду: у них выгорали зеркальные нейроны и исчезали большие куски узла, отвечающего за эмпатию. Покажи нормальному человеку страдающего от боли ребенка, и он дернется; а больболист – ухмыльнется. Джеб велел научиться считывать признаки, потому что если перед тобой психопат, это нужно вычислить как можно скорее. Иначе они покалечат женский персонал заведения быстрее, чем успеешь сказать «шея сломана», а это означает большие убытки: акробатка, что умеет артистически раздеваться, вися на одной руке под потолком, обходится недешево. Что уж говорить про питона, который умеет обвиваться вокруг шеи, усиливая ощущения при оргазме. Ветеран больбола вполне мог решить, что, откусив голову питону, лишний раз докажет свою альфа-самцовость. Даже если вышибала не даст довести дело до конца, заменить поврежденного питона будет сложно.

В «Чешуйках» вели реестр больболистов, включая фотографии анфас и профиль с хорошо видными ушами. Катрина Ух доставала информацию через заднее крыльцо – одному Богу известно, что она предоставляла в обмен. Должно быть, водила знакомство с кем-нибудь из заправил больбола, и он позарез нуждался в чем-то, что она могла ему предоставить – а могла и отказать. В глубоких плебсвиллях услуги и угроза лишиться таковых были самой популярной разменной монетой.

– Для этих козлов из больбола у нас было такое правило: бей первым, бей ниже пояса, – говорит Зеб. – Как только они начинали дергаться. Часто мы подсыпали чего-нибудь им в напитки, но иногда убирали насовсем, потому что иначе они вернулись бы, чтобы отомстить. Правда, приходилось очень тщательно разбираться с телами. У больболистов могли быть коллеги.

– А что же вы делали с телами? – спрашивает Тоби.

– Скажем, так: в глубоких плебсвиллях существовал неизменный спрос на продукты с высоким содержанием белка. Они утилизировались для забавы или ради выгоды или шли в пищу животным. Но это было давно, еще до того, как ККБ решила сделать больбол легальным и показывать по телевизору: вышедших из-под контроля больболистов было меньше, так что от тел приходилось избавляться не очень часто. Можно сказать, что в каждом случае приходилось импровизировать.

– Ты как будто про развлечения рассказываешь, – говорит Тоби. – Это все-таки люди, уж какие бы ни были.

– Да, да, я знаю, можешь сделать мне а-та-та по рукам, мы вели себя нехорошо. Имей в виду: чтобы попасть в больбол, кандидат уже должен был совершить не одно убийство. В общем, к чему я все это рассказываю: охранникам в баре, то есть мне и Джебу, приходилось лично интересоваться содержимым коктейлей. Иногда мы даже сами их смешивали.

«Райский вкус»

Все это время белый шахматный слон с шестью загадочными таблетками хранился в надежном месте в ожидании дальнейших инструкций. Где он лежит, знали только сам Зеб, Катрина Ух и Адам.

Слон был спрятан очень хитро – прямо на виду: этому приемчику Зеб научился у старины Слей-Таланта. Очевидное – невидимо. На стеклянной полке за стойкой бара стояли забавные штопоры, щипцы для орехов, солонки и перечницы в виде голых женщин. Устройство их было весьма остроумно: ноги раздвигались, и наружу показывался штопор; ноги раздвигались, меж них вставляли орех, ноги сдвигались, и орех раскалывался; ноги раздвигались, и, если покрутить голову, из отверстия сыпались соль или перец. Всеобщий радостный смех.

Белого слона вставили в емкость для соли внутри одной из этих железных дев – зеленой, с эмалированными чешуйками. Ее голова по-прежнему крутилась, и соль сыпалась из отверстия между ног, но барменам сказали, что эта фигурка хрупкая – никому не хочется, чтобы у соленой секс-игрушки в разгар забавы отлетела голова – и велели пользоваться другими солонками, если вдруг понадобится соль. Это случалось редко, но некоторые клиенты любили подсаливать пиво или барные закуски.