Беззвёздная ночь

— Эллифен мало что помнит о том ужасе. Наяву она ничего не говорит, только во сне, да и то очень бессвязно. — Он помолчал и прямо посмотрел на Дзирта. — Но она несколько раз упоминала лиловые глаза, — продолжал он. — Мы не знали, как это понять, а она и сама не могла ничего объяснить в ответ на наши расспросы. Лиловый цвет глаз редко встречается у дроу, так гласят наши предания.

— Это правда, — подтвердил Дзирт безучастно, и перед его мысленным взором снова встали картины той жуткой ночи. Так это та самая девочка! Та, для спасения которой юный Дзирт До'Урден поставил под угрозу собственную жизнь и глядя в чьи глаза он отчетливо понял, насколько отвратительны обычаи его народа!

— Поэтому, когда мы услыхали о Дзирте До'Урдене, дроу, друге дворфского короля, да еще с лиловыми глазами, то решили, что хорошо бы Эллифен встать лицом к лицу с ее прошлым, — закончил Таратиль.

Дзирт лишь кивнул, все еще поглощенный воспоминаниями о давно ушедшем дне.

Таратиль больше ничего не сказал. Видимо, Эллифен все вспомнила, но ее прошлое, представшее перед ней воочию, нанесло ей слишком серьезную травму.

Лунный эльф ответил отказом на предложение Дзирта забрать лошадей и вернуться, поэтому чуть позже они ехали бок о бок по узкой тропинке через горный перевал, по пути, который Дзирт прекрасно помнил. Он думал о Монтолио, Монши, как его называли, своем учителе из верхнего мира, слепом лесном воине, без промаха попадавшем стрелой в цель, руководствуясь уханьем своего ручного филина. Именно Монтолио поведал Дзирту о божестве, в чьем образе воплотились все стремления, волновавшие сердце юного дроу, покинувшего свою темную родину. Звали божество Миликки, это была богиня лесов, и с тех пор Дзирт До'Урден шел по жизни под ее безмолвным покровительством.

Когда тропинка спустилась с перевала вниз, на осыпь, противоречивые предчувствия стали обуревать Дзирта. Он с тревогой думал о том, что увидит в роще. А вдруг орда орков — эти уроды часто встречались в здешних местах — захватила удивительную рощу, последнее пристанище старого воина? Или ее уничтожил внезапный пожар и теперь там осталось только страшное пепелище?

Они ступили в густые заросли, по-прежнему придерживаясь узенькой, но вполне различимой тропки. Дзирт ехал первым. Деревья впереди поредели, и за ними открылся небольшой луг. Дроу остановил свою черно-белую лошадку и оглянулся на Таратиля.

— Это здесь, — сказал он и соскочил с седла; эльф последовал его примеру. Они привязали лошадей в зарослях, а сами крадучись двинулись к кромке леса.

Посреди луга виднелась роща Монши, вытянувшись с севера на юг. В длину она была ярдов шестьдесят, в ширину вполовину меньше. Высоко возносились стройные сосны — никакое пламя не коснулось их, — и на разной высоте еще можно было разглядеть канатные переходы, когда-то натянутые между ними слепым охотником. Даже невысокая каменная стена сохранилась, все валуны были на месте, и ничего не заросло травой.

— Здесь кто-то живет, — заметил Таратиль, осматриваясь. Место совсем не выглядело заброшенным. Эльф увидел, что лицо дроу помрачнело, а в руках оказались кривые сабли, одна из которых светилась мягким голубым сиянием.

Дзирт осторожно выбрался из кустов и перебежал к каменной стене. Таратиль приготовил длинный лук и бросился следом.

— Я видел много следов орков в горах, — прошептал он. Потом натянул тетиву и вопросительно посмотрел на Дзирта. — За Монтолио?

Дроу кивнул и, приподнявшись, выглянул за край стены. Он ожидал увидеть орков и уже приготовился к бою.

Тут он застыл на месте, опустив руки и с трудом переводя дыхание.

Таратиль ткнул его локтем, не поняв, в чем дело. Но Дзирт молчал, и эльф, вскинув лук, сам выглянул из-за стенки.

Сначала он ничего не увидел, но, проследив за направлением взгляда Дзирта, заметил, что в небольшом просвете между деревьями ветки качались, словно кто-то только что пробежал там. Единственное, что сумел разглядеть эльф, — что-то белое, мелькнувшее в зелени. Лошадь, решил он.

В следующее мгновение существо выскочило из тени. Это оказалась огромная лошадь снежно-белой масти со светящейся шкурой. В ее странных глазах горело розовое пламя, а во лбу рос большой, в половину роста эльфа, белый рог. Она посмотрела на них, ударила копытом о землю и фыркнула.

У Таратиля хватило сообразительности нырнуть вниз и потянуть за собой остолбеневшего Дзирта.

— Единорог! — почти неслышно сказал он дроу, и рука темного эльфа непроизвольно потянулась к воротнику дорожного плаща, где висела подвеска в виде головы единорога, которую сделал для него Реджис.

Таратиль махнул назад, на плотную купу деревьев, где они оставили коней, и знаками показал, что надо уходить. Но дроу только покачал головой. Самообладание вернулось к нему, и он снова выглянул из-за камней.

Единорог исчез, словно его и не было.

— Надо уходить отсюда, — сказал Таратиль, убедившись, что волшебное существо пропало из виду. — Поверь, никто лучше единорога не присмотрит за рощей Монтолио.