Би-ба-бо

– Намек понял! Кругом – шагом марш! – скомандовал сам себе Павел и, шутовски печатая шаг, отправился восвояси.

Лариса, войдя в номер, упала на кровать, скинув только туфли. Так счастливо и блаженно она давно не уставала. И давно не спала так сладко, как в эту ночь.

В шесть утра ее разбудил крик муэдзина из далекой мечети. Она вскочила, прошлепала к окну, отодвинув штору, убедилась, что вчерашняя сказка не исчезла, сосны и море на месте, – и бухнулась обратно в кровать с твердым намерением спать до последней возможности. Это мечту Лариса лелеяла давно, а перед Новым годом, как всегда, валом шли халтуры, надо было подбирать всякие «хвосты», и работала она без выходных. Поэтому проснулась без десяти двенадцать и еще час лежала в кровати, с наслаждением бездельничая и играя телевизионным пультом. Лариса с какой-то щенячьей радостью предвкушала начало чудесного дня и оттягивала это удовольствие. Ей давно не было так хорошо, спокойно и комфортно. И этим она обязана Павлу. «Сегодняшняя ночь будет необыкновенной и сказочной», – подумала Лариса, и эта мысль наконец подняла ее с постели.

Ей немедленно захотелось увидеть море. Море – это ведь тоже чудо из детства, оно, радостно переливавшееся зеленым и бирюзовым до самого горизонта, было так созвучно ее настроению, что Лариса решила отправиться на пляж немедленно, тем более что завтрак она все равно проспала, а до обеда оставалось полтора часа. Открыв дверь, Лариса едва не споткнулась о стоявший у порога поднос. На нем были булочки, сыр, йогурт, вазочка с мюсли, апельсиновый сок. И записка: «Я не знаю, что едят утром принцессы, может, это подойдет? Жду на пляже! Павел». Лариса, стоя на пороге, выпила сок и, прихватив с собой булочку и сыр, отправилась на пляж. Она была счастлива. Завтрак почти в постель ей никогда не приносили.

Царило лето, пальмы были зелеными, розы – розовыми, небо – синим, море – зеленым. Все как положено, но если вспомнить, что сейчас декабрь и еще вчера она пробиралась на работу по снежным тоннелям, то картина получалась совершенно неправдоподобной. Павел грелся на лежаке, прикрыв лицо полотенцем. Прежде чем подойти, Лариса оценила его фигуру. В общем, не бодибилдер, но все на месте, а если добавится загар, то будет совсем неплохо. Лежак по соседству был занят для нее – на нем лежали все те же официантские брюки Павла. Лариса тихонько потянула их к себе. Павел мгновенно проснулся.

– Ну ты и горазда дрыхнуть!

– Спасибо тебе! Только зачем ты мюсли принес, их же надо молоком заливать, а молока нет.

– Что я принес?

– Ну мюсли, хлопья такие, с изюмом, орешками. В вазочке.

– А я думаю, что за гадость? Но все немцы набирали, и я тебе взял. Про молоко недосмотрел. Извините, ваше величество!

Они болтали, будто были знакомы сто лет. Гуляли у моря, рассказывая анекдоты и смеясь всякой чепухе, которую Лариса иногда записывала на работе и по случаю вспоминала. Анекдоты всегда вылетали у нее из головы, а вот перлы авторов застревали намертво. Да такое и не скоро забудешь: «В черный день и в любую погоду, чтоб раскрасить обычную серь – не губите, жалейте природу! На нее вся надежда теперь». Или вот: «Сцепивши зубы, скулы аж хрустели, перед глазами искры и круги, покойник нес бесчувственное тело, как привиденье в саване пурги». Павел хохотал, хотя Лариса и заподозрила, что он не вполне разделил ее филологическое ликование. Просто настроение у него было отменное.

Потом они плавали в бассейне, играли в настольный теннис, заказывали в баре коктейли и кофе, опять сидели на берегу, любуясь закатом. Вечер подкрался незаметно. По согласованию с Павлом Лариса надела не черное платье, а подаренный Катериной топик – им обоим хотелось хихикать и дурачиться. К тому же Павел решил пиджак не надевать, а к ее вечернему платью требовался мужчина, более тщательно одетый. Новогодняя вечеринка их разочаровала: теснота, громкая музыка, сигаретный дым, разноязыкий шум старающихся докричаться друг до друга людей, взмокшие от суеты официанты.

– Давай сбежим отсюда, а? – предложил Павел. – Возьмем шампанское и пойдем встречать Новый год сами по себе. Я с тобой хочу его встретить, а эти все нам по барабану.

И за четверть часа до двенадцати по-русски – а было еще по-турецки и по-немецки – они с бокалами в руках отправились к Ларисе в номер. Включили Первый канал, с неподдельным интересом, который россияне проявляют к официозу лишь раз в году, выслушали речь главы государства (над Кремлем падал крупный, будто бутафорский снег), выпили шампанское. Павел пересел к Ларисе поближе, поцеловал волосы, освободил от тяжелых блестящих прядей ухо, шепча что-то глупое и нежное… И тут, как всегда не вовремя, зазвонил сотовый.

– Паша, погоди, я его выключу, а то не дадут покоя, будут поздравлять, – мягким движением высвободилась Лариса.