Би-ба-бо

– А какие джинсы носят женщины, имеющие статус новой знакомой? – уколола Лариса Вадима, вспомнив недавний разговор о женах и любовницах, который не имел продолжения. Но попытка не удалась.

– Тебе пойдут любые!

– Нет уж, скажи, я не хочу опять выглядеть замарашкой.

– Вот бы посмотреть, как бы тебе это удалось. Надевай джинсы. Мы едем ко мне, я подожду внизу. – И он выскользнул за дверь.

Молодец, догадливый. Раз едем к нему домой, имеет смысл надеть белье «от Шкирки» – опять же светлая память! Да, хорошенькое дело. А может, он все-таки маньяк? И она сама попрется к нему в дом, ведь знает Вадима без году неделю. Нет, вряд ли. Если бы маньяки тратили на своих жертв столько времени и денег, как Вадим на нее, их бы надолго не хватило. И все же… Надо позвонить Катерине.

– Катюхин, привет! Слушай, я быстро. Вадим пригласил меня к себе домой.

– О, какие темпы! Знакомиться с мамочкой, я надеюсь?

– Нет, мама у него умерла.

– Тогда ты рискуешь, подруга, – прокомментировала ситуацию бессердечная Катерина. – Но кто не рискует, тот не пьет. И не ест. И не спит. Ни с кем.

– Да ну тебя! Я об этом и хотела сказать. Слушай, ты позвони мне часиков в девять, на всякий случай. Я отвечу обязательно. И номер его машины запишу дома на бумажке.

– Да не грейся ты! Это же надо так мужиков бояться в твои-то годы. Нам с тобой терять уже нечего, можно только приобрести. Давай, солнце, удачи! И заодно посмотри, заметна ли там женская рука – ну, цветочки, вазочки, посуда…

Вадим ждал в машине, курил. Выскочил навстречу, помог сесть, Лариса поймала его взгляд и успокоилась – в нем опять было восхищение. Вот вам всем назло!

Квартира Вадима располагалась в респектабельной сталинской пятиэтажке – говорят, их строили пленные немцы, и они простоят еще двести лет, не то что наши родные хрущевки. Вадим подробно и с юмором провел, как он выразился, обзорную экскурсию: кухня, гостиная, кабинет, спальня. Дорогая мебель, хороший ремонт с явным участием дизайнера. И полным отсутствием женской руки, что Лариса и отметила, как раньше говорили, с чувством глубокого удовлетворения. Больше всего ее удивил кабинет.

– Это нарочно так – квартира Пушкина на Мойке? Как-то страшновато, или ты несуеверный?

– Пушкин? – удивился Вадим.

– А что, ты никогда там не был, ну, в музее Пушкина, в Санкт-Петербурге? Пушкин там работал… и умер на таком же диване. И тебе никто не сообщил, что у вас с Пушкиным интерьеры – один к одному?

– Вот это да! – расхохотался Вадим. – Нет, не был. И не сообщил никто, ты первая. У меня знакомые еще те – девять классов и три коридора. Бизнесмены… Нет, это дизайнер наворотил, я ему сказал – кабинет, чтоб шкафы, стол и книги, он все сам делал и покупал, я лишь счета оплачивал. Теперь ты будешь думать, что у меня мания величия.

– А ты стихи не пишешь?

– Нет, все больше финансовые отчеты. А гостиная на что похожа?

– Ни на что, просто гостиная, хотя аквариум удивительный! Любишь рыбок?

– Да как сказать… Красиво, конечно. Но, честно говоря, это все тоже дизайнер, сказал, что это модно теперь, какой-то фэн-шуй приплел. Я, дурак, согласился – теперь приходится специального человека приглашать, чтобы за этим делом следил. Хлопот не оберешься. Но зато ужин готовил сам, без всякого дизайнера.

Стол был великолепен, во всяком случае, с мужской точки зрения: он был точной копией рыбной, мясной и кондитерской витрин самого дорогого в городе супермаркета, причем в почти не уменьшенном объеме, человек этак на восемь. Все холодное, копченое-соленое, готовое-порезанное, даже в микроволновке ничего греть не надо. Удивило лишь отсутствие вина, за что Вадим, опять-таки прочитав мысли Ларисы, тут же извинился – он ждет важного звонка и лучше иметь трезвую голову.