Бяк-бяк-бяк-бяк (СИ)

Атомная отрасль развивалась действительно очень быстро — но еще быстрее «на базе атомной промышленности» развивалась электроэнергетика. На базе — потому что в Подольске на предприятии Средмаша инженеры изготовили котел для электростанций угольных. А целом — ничего необычного, завод ведь изначально строился как котельный. Но в частности это было очень крупным достижением: подольские инженеры даже не повторили, а превзошли инженеров зарубежных (котлы по проектам которых они делали раньше) и изготовили котел надкритический. Но и это было не самым сложным в разработке, а самым сложным (и действительно выдающимся) стало то, что котел этот был спроектирован «под уголь Экибастуза». Вроде бы это лишь название месторождения, но по сути — принципиально новая технология. Уголек-то в Экибастузе был, мягко говоря, не самого лучшего качества. А если политкорректность отбросить, то это было вообще говно, а не уголь: сорок пять процентов золы, причем довольно легкоплавкой, обычные топки котлов от этого угля зашлаковывались за пару дней работы…

Но котел — дело хорошее, однако сверхкритических турбин в стране тоже раньше не было. И не то, что изготовить, их турбинные заводы и КБ даже разработать не могли. Так что разработкой таких турбин пришлось заниматься ЦИАМу. В ЦИАМ люди работали воспитанные, поэтому им даже удавалось воздерживаться от выражения своих чувств в соответствующей случаю форме. Ну, чаще всего удавалось — а когда работа была закончена (перед самым Новым, тысяча девятьсот пятьдесят восьмым, годом) и первая сверхкритическая турбина была передана для серийного производства в Калугу, матерщина вновь покинула стены этого славного учреждения.

Полигон «Капустин Яр» был не самым хорошим местом для проведения свободного времени. Особенно зимой погода там обитателей полигона не радовала. Так что обычно там люди появлялись исключительно по долгу службы, да и то, если им отвертеться от исполнения такого долга не удавалось. Но это обычно, однако иногда люди туда приезжали по собственному желанию, как, например, в конце января там появились Вячеслав Николаевич Вишняков и Владимир Николаевич Челомей. А с ними — и все же по долгу службы — приехали еще несколько человек. То есть «с ними» не «вместе», а просто одновременно — и все приехавшие «одновременно» и с огромным интересом наблюдали за очередными испытаниями.

Вишняков, на такие испытания приехавший впервые, нервничал очень сильно, а Владимир Николаевич, хотя программа испытаний и заставляла его напрягаться, внешне казался совершенно спокойным. И на вопрос Лаврентия Павловича спокойным же голосом ответил:

— Здесь у нас пока приготовлены три стартовые позиции, а ракет мы успели сделать лишь семь.

— Но вы же сами говорили о семи пусках?

— Да. Установка заправленной ракеты на позицию занимает около семи часов, правда еще некоторое время будет потрачено на приведение позиции в порядок после пуска.

— Некоторое время — это сколько?

— Точно не скажу, но, думаю, часов в двенадцать уложиться получится. По сути там придется лишь извлечь пустой контейнер, подсоединить провода, проверить все электрические линии. Если пуск пройдет штатно, то это много времени не займет, а если… то есть есть некоторая вероятность того, что некоторые кабели во время пуска все же сгорят — и вот на их замену потребуется как раз часов шесть. Я про двенадцать часов сказал с учетом этого времени. Ну а если пуск пройдет совсем нештатно… новая пусковая позиция строится чуть больше четырех месяцев.

— Но вы уверены, что проведете именно семь пусков?

— Практически уверен. Случайности… от случайностей никто не застрахован, но наши инженеры постарались предусмотреть любые неприятности, так что вероятность успеха мы оцениваем на уровне выше девяноста пяти процентов.

— Ну что же… а как быстро вы… ваши специалисты могут заменить полезную нагрузку?

— На пусковой потребуется часа четыре, возможно и до шести: там же очень тесно, развернуться просто негде. А на открытой позиции это займет минут сорок.

— Понятно. У вас все к испытаниям готово?

— Да. Ждем только целеуказания. И, для чистоты эксперимента, я бы попросил вас выбрать цель для каждого пуска. И номер позиции, с которой пуск будет производиться.

— Даже так? А сколько времени потребуется для перенацеливания? — поинтересовался Митрофан Иванович.

— Дна ввода координат цели: сейчас изделия установлены без целеуказания, так что вводить координат придется в любом случае. Вячеслав Николаевич говорит, что его специалисты справятся с этим за пятнадцать минут.

— Ну что же, тогда… я предлагаю начать с позиции номер два и в качестве цели использовать боевое поле Аральского полигона.

— Запускать отсчет времени?

— Погодите, Владимир Николаевич, не так быстро. Мы сначала должны все же тамошним наблюдателям сообщить что по ним стреляем…