Биармия: северная колыбель Руси

Великий князь Андрей Ярославич сам едва спасся, ушел с остатками своей дружины на Новгород, но жители отказали ему в прибежище, посчитав за заклятого врага новгородского князя Александра Невского. Дождавшись свою княгиню в Пскове, пошел оттуда на Колывань или Ревель, а затем через Ригу отбыл на судне в Швецию, и как отметил Татищев, «там местер встретил его, и принял его с великою честию». И не удивительно, как еще его мог встретить правитель страны Биргер-ярл, заклятый враг князя Александра, сам в 1240 году чудом оставшийся в живых при избиении шведов в устье Ижоры, когда те пытались захватить Великий Новгород. По свидетельству летописца, в бою Александр Невский нагнал Биргера и хватил его острым копьем по голове, «возложив ему печать на лицо».

Кстати, в «Саге о конунге Хаконе» есть еще один фрагмент, представляющий интерес для историков, т. к. нижеприведенных сведений о деятельности за рубежом князя Андрея Ярославича, мы не найдем ни в одной русской летописи: «Когда Хакон конунг стоял у Линдисхольма, Биргер ярл был к востоку от реки со своим войском близ Guiibergseid. У ярла было 5000 человек. Там было с ним много знатных мужей <…> и многие другие знатные вожди из Швеции. Там был также с ярлом Андрес, конунг Surdalir (Суздаля. – Авт.), брат Александра, конунга Хольмгарда; он бежал с востока от татар».

Выяснилось, что в Швеции он стал служить в войске правителя страны, Биргера-ярла, и участвовал в военных действиях против Норвегии. По свидетельству Татищева, князь Андрей Ярославич три года находился у шведов, а затем был прощен братом и в 1255 году вернулся на Русь, где до своей кончины княжил в Суздале.

Давайте вернемся к нашим биармам. В «Саге о конунге Хаконе» после всех указанных событий имеется еще одно интересное сообщение, цитированное нами. В саге этот текст не датирован, находится в заключительной главе, где дается обзор деятельности норвежского короля Хакона, в основном строительной. Именно в этом фрагменте саги находятся сведения об удивительном крещении биармов в Норвегии: «Хакон конунг <…> велел построить церковь на севере в Трумсе и окрестил весь тот приход. К нему пришло много бьярмов, бежавших с востока от нашествия татар, и окрестил он их, и дал им фьорд, называемый Малангр».

Норвежские историки П. Мунк, О. Йонсен и другие обычно относят это известие к 1238 году, поскольку в нем упоминается нашествие татар, происшедшее именно в это время на Владимиро-Суздальскую и Новгородскую земли. Однако точность подобной датировки сомнительна, совершенно справедливо заметила Е. А. Рыдзевская, т. к. помимо этого нападения татары и позднее появлялись в северной половине Восточной Европы, например, в 1252 году.

Прежде всего, исследовательницу волновал вопрос, кто подразумевался под именем сбежавших от татар «бьармов». Это были явно не саамы и не карелы, – автор саги их хорошо знал и обязательно бы назвал своими именами, – а какое-то совершенно другое племя, жившее на севере Восточной Европы. Тогда это биармы, жители Биармии скандинавских саг, т. е. скорее всего Подвинья? – справедливо задает она вопрос. Историка смутило одно обстоятельство, уважаемая Елена Александровна посчитала, что они бежали за несколько тысяч верст по суше через северные леса и горы в Норвегию от татар, кстати, не заходивших севернее Суздальской и Новгородской земли. Поэтому она не могла с полной уверенностью сказать, что действительно эти люди (биармы) могли бежать с указанных мест. А Рыдзевская была очень близка к отгадке.

В 1252 году, когда бежал князь Андрей, татары беспощадно расправились с населением владимиро-суздальской земли. Бросив скот и пожитки, люди ушли в непроходимые леса и болота, куда не мог добраться конный татарин.

Многие подались на Север, пробираясь туда древними водными путями, проложенными предками, – по рекам, волокам, до самой Северной Двины, к побережью Белого моря. Узнавшее от беженцев о нашествии татар, жестокости и беспощадности кочевников, местное население – жители Подвинья – биармы скандинавских саг, сразу врало в панику. Некоторые из них, не выдержав, в страхе собирали свой нехитрый скарб, грузили в ладьи и уходили в Белое море. Издревле знакомым для них маршрутом шли вдоль восточного берега Терского наволока, огибали Нордкап и, оставляя слева по борту Финмарк, приходили к Тромсе.