Биарриц-сюита

Нет, Марина тогда не понимала. Александр – "не все", но… у нее в голове было еще слишком много "но", чтобы она могла принять христианство. Все это было серьезно, и для Марины пока недоступно.

Жизнь ее стала меняться: переезд в Питер, коммуналка, соседи, новые друзья, а главное… Мариинка

! Было трудно с деньгами, с родителями… не все ладилось. Через какое-то время, тоже случайно, у кого-то из друзей, Марина познакомилась с архимандритом Исидором. Да, собственно, тогда она и понятия не имела, что он церковный иерарх. В гостях сидел средних лет мужик, чуть больше пятидесяти, симпатичный. Ребята называли его Игорь. Единственной его странностью было лицо, обрамленное характерной окладистой бородой, это борода была не щегольски-стильная, а все-таки, скорее, церковная. Марина угадала: этот Игорь, оказывается, был священником, да пожалуй, что и удачливым в карьерном отношении, если так можно выразиться. И однако в Исидоре не было нарочитой степенности, многозначительной важности, традиционного благодушия, особого тона, который священники принимают с прихожанами, да и лексика его не была окрашена церковными "славянизмами". Мужик – как мужик. Они разговорились, и… подружились. Уж слишком этот Игорь-Исидор был "свой". Из провинции, служил в армии командиром бронетранспортера, стал офицером, а потом, окончив знаменитую Щуку, служил в московских театрах, и довольно долго в Омском областном… свой брат, актер. Был недолго женат на актрисе, но из этого брака ничего не вышло. Исидор не сказал ей, как и почему так все у него сложилось. Не стал объяснять: как можно было отказаться от самой светской специальности на свете и… через череду "карьерных" подвижек: Валаамский Монастырь, службу в Москве, послушание в Новгородской Епархии, стать членом Русской Духовной Миссии в Иерусалиме! А может этого и нельзя было объяснить. И вот теперь патриарх послал его в распоряжение митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского, Владимира.

Марина все это выслушивала и диву давалась: Исидор, теперь она уже мысленно так его называла, имя Игорь казалось ей неуместным, совершенно не кичился своими свершениями, наоборот. Он просто ей рассказывал свою жизнь, не делая ни малейшей попытки произвести на нее впечатление.

Они нашли общих московских знакомых, он сказал, что в последнее время не ходит в театр… и замолчал. Мог бы соврать, что "нет времени", но он так не сказал, и Марина поняла, что ему театр просто перестал был нужен. Она даже простодушно спросила, " а что, театр вам по чину запрещен?" Он улыбнулся и ответил, что "не в этом дело". Надо было уходить домой, Исидор пригласил Марину в Кронштадт, где он будет участвовать в службе в Никольском Морском соборе. Засмеялся, сказал, что "понимает, что… далеко", но он заедет за ней на машине, и напомнил, что надо взять платок, или… ну, в общем что-нибудь на голову. Хорошо, что сказал, Марина бы об этом не подумала. Зато, ей пришло в голову, что опять нормальный мужчина не женат, и… ничего… Или "чего"? Откуда она знала, насколько это было для него жертвой? Спросить? Так никогда и не спросила.

Она помнила ту поездку в Кронштадт. Был май, еще не очень тепло. Он подъехал прямо к ее дому на потрепанном Форде, и… через час они уже были около храма. Исидор предложил Марине погулять, посмотреть музеи, сказал, что после службы, он ее "заберет", а сам ушел… Служба начиналась в шесть часов. Марина погуляла по Якорной площади, прошлась по Синему мосту, было много туристов и они немного раздражали. С залива дул холодный ветер, Марина замерзла, и с облегчением вошла в церковь. Там было тепло и уже много народу. Она ходила на службы в Москве с Лизой и представляла себе, что будет: красивые тексты, нараспев, на древнем, наполовину непонятном, языке. Толпа в нужных местах подпевает, люди крестятся, переглядываются, даже тихонько разговаривают, сами слова молитв не очень слушают, но атмосфера все равно торжественная, праздничная. Но больше всего Марину поразил Исидор, она его едва узнала: в темно-лиловом с золотом облачении, в распиряющейся кверху митре, украшенной стразами, широким золотым крестом. Подумать только, в гостях он ей показался обычным дядькой, ну, подумаешь… с бородой. А тут… таких людей Марина не знала. Он был одновременно и такой, как она сама, и совершенно другой. Служба закончилась, люди расходились, откуда-то из боковой дверки, которую Марина раньше не заметила, выглянул Игорь-Исидор и позвал ее: «Марина, идите сюда…» Он уже переоделся, в белой рубашке навыпуск и джинсах он снова был обычным Игорем. Его облачение лежало на диване, он его убрал в чехол и они пошли к машине. Вся обыденность поведения отца Исидора казалась теперь странной. В машине Марина не стала себя сдерживать, наивное любопытство прямо раздирало ее:

– отец Исидор… у нее уже язык не поворачивался называть его Игорь. А можно я вас спрошу?

– Да, спрашивайте, Марина, что за цирлих-манирлих между людьми театра.

– Ну, вы-то уже не человек театра…