Бибиханум

... Минуло всего два года. Достиг совершеннолетия Ильяс-ходжа, сын Туглук Тимура. Поправились внутренние дела Чигатайского государства. Хан передал власть сыну, а Тимур стал главнокомандующим войсками.

Это очень задело самолюбие Тимура, но хан, по-отечески наставляя его, показал металлическую пластину с завещанием дедов о том, чтобы ханами всегда были потомки Хубилая, а главнокомандующими - потомки Кечувли Богатыря. Нарушение завещания отцов и дедов было равно вероотступничеству, и Тимур принял командование войсками.

Молодой хан Ильяс-ходжа большого авторитета еще не имел, и эмиры, пользуясь своей безнаказанностью, держали себя вызывающе. Видя это, Тимур принимал самые крайние меры против рассвирепевших монгольских эмиров. Положение становилось невыносимым. Поэтому молодой хан отправил тайком письмо отцу, Туглук Тимуру, в нем он жаловался на неповиновение главнокомандующего. В ответном письме отец распорядился сместить Тимура. К счастью, письмо перехватили в пути и принесли Тимуру.

Тимур собрал на тайный совет своих верных людей. Нужно было решить во что бы то ни стало: подняться на открытую борьбу или безропотно оставить службу. Оба варианта были отвергнуты. Выбор пал на третий: вместе с самыми надежными людьми незаметно отойти от хана, а затем организовать и объединить отряды для борьбы против монголов.

Узнав о бегстве тюркских военачальников, Ильяс-ходжа разослал повсюду свои отряды, дабы схватить беженцев.

Это были самые трудные годы скитаний. Прячась от преследователей, отряд Тимура двигался только ночью.

На пути к Хорезму к Тимуру присоединились другие отряды добровольцев, ополченцев. Среди них был и эмир Хусайн со своей дружиной. Теперь это была уже сила - шестьдесят воинов.

Тем временем Ильяс-ходжа направляет письмо правителю Хорезма, требуя схватить и передать Тимура монгольским властям.

Тот незамедлительно выступил в поход со своим тысячным войском.

Отряду Тимура не оставалось другого выхода, кроме сражения. Шестьдесят отчаянных конников вступили в неравный бой с тысячей всадников хорезмского правителя.

Соратники Тимура показали чудеса храбрости. Многие из них погибли, но прежде уничтожив сотни воинов врага. Из тысячи хорезмских всадников остались пятьдесят. Из шестидесяти героев Тимура - только десять. И эти десять богатырей обратили противника в бегство.

Весть об этом быстро долетела до Ильяса-ходжи. Его полководцы были изумлены - Тимур не только чудом уцелел, но и обратил в бегство врагов. Нет, здесь что-то не то, решили они, все это противоречит здравому смыслу. Теперь-то ясно, что ему помогает сам бог, придется признать, что это необыкновенный человек...

* * *

... Вдалеке от лагеря всадники сменили коней - так никто не узнает, что ездили далеко да еще на переговоры с предводителем вражеского войска. В полночь прибыли в лагерь... Увидев бека, приближенные и военачальники почтительно встали из-за дастархана, расстеленного близ шатра на зеленой траве.

У шатра провели малый совет. Бек внимательно выслушал соображения военачальников и вынес решение: немедленно готовиться к битве, чтобы утром, сразу же после молитвы, начать наступление. Приказ донесли до каждого тумена[Т у м е н- сотня, боевая единица у тюрков.], до каждого булика[Бy л ик - войсковое подразделение в десять тысяч всадников.].

Завершив совет краткой молитвой, Тимурбек отпустил свиту и, обойдя шатер, растянулся на зеленой траве. Он положил раненую, уже начавшую заживать руку под голову... и загляделся в небо, где, поблескивая, уже закрутили свой хоровод звезды. Прохладный ветерок с реки, стрекот кузнечиков навевали мысли не о войне, а о мире. В такие ясные ночи Тимурбек забывал о том, что он воин. Часами мог он читать стихи и слушать печальные песни народа.

И все же жизнь казалась Тимурбеку прекрасной, воздух был настоен на свежих травах, звонко пели кузнечики и между клочьями белесых облаков медленно плыла луна. В такие мгновения он чувствовал в себе могучую, неуемную силу. Oн мечтал лишь о том, чтобы победили честные и благородные люди, умеющие ценить человеческое достоинство.

А время было неспокойное. Потомки монгольских завоевателей уже давно не столь могущественны, как прежде. Но невероятно трудно объединить тюркских эмиров, поднявшихся на святое дело - освобождение родной земли от иноземных захватчиков. Каждый хлопочет, прежде всего, о своих интересах, и получается, что его заклятые враги не монголы, а свои кровные братья. Многие эмиры чванливы, хвастливы. Борясь за власть, они готовы превозносить свои деяния до небес. А как иначе, если интересовала их не судьба народа, а только трон. Эмир шейх Мухаммад, сын Ябан Сулдуза, Алибек, эмир Хусайн все они были готовы на любую подлость, лишь бы принизить, подмять, уничтожить соперника.