Библейская археология

Иерусалима (см., напр.: Терновский С. Топография Иерусалима библейских времен // ПрС. 1912, № 11. С. 660–693), а также малоизвестная на Западе новозаветная археология (см.: Гомеров Н. Гробница святого апостола Петра в Риме // Странник. 1905, № 6. С. 870–901; см. также: Бобринский А. Из эпохи зарождения христианства: Свидетельства нехристианских писателей первого и второго веков о Господе нашем Иисусе Христе и христианах. М., 1995).

Отдельно необходимо сказать о многочисленных работах проф. Казанской Духовной Академии П. Юнгерова, привлекавшего обильный археологический материал для объяснения повествований Священного Писания и предварившего тем самым уникальную систематизаторскую деятельность проф. А. Лопухина (см., напр.: Юнгеров П. Внебиблейские свидетельства о событиях, описываемых в Книге пророка Даниила // ПрС. 1888,№ 1. С. 12–50; Юнгеров П. Книга Есфири и внебиблейские памятники. Казань, 1891).

Удивительно то, что отечественная школа библейской археологии имела некоторые особенности, сильно отличавшие ее от различных школ европейских, но при этом сближавшие с американской школой библейской археологии.

Во-первых, главный акцент изысканий отечественных исследователей ставился на буквальном доказательстве библейских повествований, во-вторых, проводимые исследования сопровождались неподдельным интересом общественности. Последним обстоятельством обусловлено множество публикаций на археологические темы в церковной прессе конца XIX – начала XX в., что делает нашу прессу похожей на американскую церковную прессу 1930–1960-х гг. (см., напр.: [Лопухин А.] Библия и научные открытия на памятниках Древнего Египта // Странник. 1884, № 3. С. 403–420; № 4. С. 589–610; № 8. С. 645–667; № 9. С. 3–27; № 10. С. 183–197; № 11. С. 369–394;

№ 12. С. 551–578). В-третьих, сходство дополняется изданием в начале XX в. различных справочных пособий и библейских энциклопедий (см., напр.: Библейская энциклопедия / Сост. архим. Никифора. Репр. М., 1990). Еще одной чертой отечественной библейской археологии, опять-таки сближающей ее с американской библейской археологией, является участие в дискуссиях о происхождении человека – ученые европейской школы давно отдали все события, происходившие в дописьменную эпоху, на откуп светской науке. В дискуссиях этих приняли участие многие церковные деятели. Теория Ч. Дарвина, так же как первые находки «доисторических» людей и их орудий, встретила широкий отклик в кругах отечественных естествоиспытателей и историков. Конечно, наивность и вульгарный биологизм ранних специалистов по первобытному обществу нашли критиков как среди светских ученых (М. Погодин, Ф. Буслаев, В. Докучаев), так и в церковных кругах. Особые сомнения вызвал не сам метод реконструкции жизни древних людей по их орудиям, но новая хронология, раздвигавшая рамки человеческой истории до сотен тысяч лет. Церковь, относясь к первобытной археологии с известным подозрением, призвала деятелей науки внимательнее отнестись к вопросам периодизации. Однако она не отказалась от дискуссии и в лице своих ученых представителей на первых археологических съездах (1869–1874) вступила в диалог с натуралистами и археологами. Можно сказать, что в 60–70-е гг. XIX в. обозначилась молчаливая договоренность между наукой и богословием по вопросам антропогенеза, что открывало возможность сотрудничества, имевшего немало примеров. Так, двухтомный труд графа А. Уварова «Археология России. Каменный период» был напечатан в Московской Синодальной типографии в 1881 году. Когда в 1879 г. над знаменитой антропологической выставкой в Москве, организованной А. Богдановым, нависла угроза закрытия, за нее вступился митр. Макарий (Булгаков), подтвердивший, что не видит в доисторическом отделе ничего, противоречащего религии, а еп. Амвросий (Ключарев) произнес на открытии выставки вступительную речь. Однако в ряде работ церковные ученые вступали в весьма резкую полемику с натуралистами. Например, в докладе проф. догматического богословия МДА А. Беляева «Значение книги Бытие для археологии» (1887) признавалось значение отдельных находок, но отрицалась относительная археологическая периодизация и абсолютные даты, предлагаемые светскими учеными: Беляеву удалось указать на ряд действительно слабых мест в концепциях археологов, в их терминологии и тому подобном. При этом Беляев настаивал на введении специальных кафедр археологии при университетах (которых не было тогда и за границей: первая появилась только в 1893 г., в Вене) и справедливо видел в этой науке историческую, а не биологическую дисциплину. В конце XIX в. найти общее решение проблемы соотношения эволюционной теории с Библией оказалось невозможным, впрочем, проблема сохранила свою остроту и по сей день.

Систематизаторские труды А. Лопухина