Библейская археология: научный подход к тайнам тысячелетий

Как бы то ни было, всего сказанного еще недостаточно, чтобы найти, где в точности располагалась древняя Троя. Но, к счастью, есть ведь рассказ Гомера, а рассказ Гомера, надо сказать, в любом своем месте изобилует живыми, точными и зримыми деталями. И там, где Гомер описывает Трою, тоже так и видишь — могучие стены на высоком холме над равниной и две извивающиеся по ней реки (Скамандр и Симиос, ныне турецкие Медерес и Думрек Су), по которым корабли греков поднимаются почти к самым стенам;.так и слышишь вой бешеных ветров, бушующих над осажденным городом; так и ощущаешь жар, идущий от одного из бьющих под стенами источников, и ледяной холод, идущий от другого… — но здесь, пожалуй, лучше передать слово самому Гомеру (песнь 22-я, строки 145–153, сцена погони Ахилла за Гектором):

«Мимо холма и смоковницы,
с ветрами вечно шумящей,
оба, вдали от стены,
колесничной дорогою мчались;
оба к ключам светлоструйным примчалися,
где с быстротою
два вытекают источника
быстропучинного Ксанфа.
Теплой водою струится один,
и кругом непрестанно
пар от него подымается,
словно как дым от огнища;
но источник другой и средь лета
студеный катится,
хладный, как град, как снег,
как в кристалл превращенная влага…»

Как он писал, этот слепой гений, три тысячи лет назад, вы только вслушайтесь: «…хладный, как град, как снег; как в кристалл превращенная влага»!

Вернемся, однако, к скучной прозе. А скучная проза жизни состоит в том, что ни одно из этих поэтических указаний Гомера, увы, не помогает, оказывается, обнаружению Древней Трои. Злые колючие ветры никогда не прекращаются на всей равнине бывшего Скамандра (на это непрерывно жаловался потом в своих письмах с раскопок Генрих Шлиман); эта равнина действительно изобилует ключами, но двух таких, где. температура воды разнилась бы так сильно, как указывается в «Илиаде», ни одному искателю «Приамовой Трои», несмотря на все усилия, найти не удалось; а что касается кораблей, поднимавшихся по реке к самой крепости, то за прошедшие тысячелетия воды в этих местах отступили так далеко от прежних берегов, что ни один холм на равнине Скамандра (Мендереса) сегодня не имеет прямого выхода к морю. (Это, между прочим, было еще одной причиной упадка и разрушения последней по счету, «византийской», Трои.) Иными словами, стоя на Троянской равнине и оглядываясь кругом, можно сказать только, что Древняя Троя погребена, по-видимому, где-то в толще какого-то из многочисленных окрестных холмов, да вот беда — неизвестно какого.

Иное дело Микены. Здесь в точном местонахождении древнего города не приходилось сомневаться. Даже в наше время стоит выйти из автобуса, приволокшего тебя по извивам дорог из далеких и шумных Афин в тишину курчавых гор Арголиды, как нетерпеливому взгляду тотчас открываются (точно такие, как представлял) — зубцы древних стен, охватывающие заросшую вершину крутого холма, а в тех стенах — знаменитые Львиные ворота, на удивление невысокий проход, охраняемый двумя вставшими на задние лапы безголовыми каменными львами. Знаменитое, древнее, почти «знакомое» место — только разве что неожиданно невзрачное и стесненное, как на нынешний туристский вкус. Только размах соседствующей с развалинами громадной пещеры, именуемой «гробницей Атридов», один лишь и способен, пожалуй, примирить ворчливого туриста с потерей целого дня в утомительной поездке. Почти в таком же жалком виде «Агамемноновы» Микены находились уже в гомеровские времена: древнегреческий историк Фукидид, описывая (в V веке до н. э.) город под таким названием (тогда это еще был город, а не сегодняшние развалины), называл его «небольшим», сообщая, что на битву под Фермопилами тогдашние Микены выставили всего 40 человек! Впрочем, уже через несколько столетий и этот жалкий городок исчез, превратившись в развалины, и уже во II веке н. э. историк Павсаний с удивлением размышлял: неужто эти руины и есть великая столица Агамемнона? Почти две тысячи лет спустя, в 1876 году, Шлиман увидел руины Микен в точности такими, какими их описывал Павсаний.