Библейская археология: научный подход к тайнам тысячелетий

Кто же этот неведомый противник, с которым хетты воюют из-за Вилусы? Хайнхольд-Крамер высказала предположение, что им могла быть Ахиява. На первый взгляд кажется, что это совершенно безосновательное предположение, но анализ последующих документов показывает, что оно вполне правдоподобно. Главным из этих документов является так называемое «Письмо о Тавакалавасе». Сопоставление его с другими хеттскими текстами, где упоминаются некоторые из лиц, указанных в «Письме», позволяет отнести события, излагаемые в письме, ко временам наследников Муватталиса — царя Мурсилиса Третьего (1296–1289), а скорее даже — его преемника и дяди, Хаттусилиса Третьего (1289–1265). Этот царь известен (из документов) своей политикой умиротворения противников, проводимой с большим дипломатическим искусством (впрочем, войну с Египтом при Кадеше он этим не предотвратил), а в «Письме о Тавакалавасе» обнаруживаются все приметы такой политики. История, стоящая за письмом, такова: некий Пиямарадус (судя по дальнейшему, мелкий властитель на западном побережье Малой Азии) восстал против хеттов на побережье, а когда хетты пришли навести порядок, этот «враг» бежал в Ахииву вместе с братом ахиявского царя Тавакалавасом, до того находившимся в Милаванде (как мы уже говорили выше, хеттская Милаванда — это главный ахейский, т. е. микенский, форпост в Малой Азии, город Милет, а имя Тавакалавас некоторые хеттологи отождествляют с греческим «Этеоклес», или «Этеокл», считая этого царевича Этеокла микенским наместником в Милете). И вот теперь хеттский царь пишет царю Ахиявы, именуя его «другом и братом», что он-де никаких враждебных замыслов против Ахиявы не имеет, Милаванду и трогать не намерен и просит лишь выдать ему мятежника Пиямарадуса, причем готов даже простить его, если царь Ахиявы будет на этом настаивать. Автор письма признает, что, возможно, обидел царя Ахиявы, и торопится заверить «друга и брата», что согласен на все его условия ради примирения с ним, а покамест посылает своего высокородного придворного в Ахияву в качестве «заложника мира». Подчеркнутая смиренность и миролюбивость текста выдает в авторе царя-миротворца Хатусилиса. Но самое интересное для нас таится в одной из второстепенных строк «Письма», где Хаттусилис вспоминает о прежних отношениях хеттов с Ахиявой. Он признает, что у царя Ахиявы могут быть обиды — ведь еще не так давно хетты воевали с ним из-за Вилусы, — но тут же оправдывается: во-первых, Ахиява ведь победила в той войне, а во-вторых, он, Хаттусилис, в ней вообще не виноват: «Я ведь юн был!» После чего восклицает с деланным недоумением: «Чего же еще?» Мол, какие еще могут быть претензии?

Хаттусилис был «юн» во времена царствования своего брата Муватталиса, и это позволяет связать его слова о войне хеттов с Ахиявой из-за Вилусы с предыдущим сообщением царя Страны реки Сеха о вторжении неведомого врага в пределы Вилусы как раз во времена правления Муватталиса. В.таком случае предположение Хайнгольд-Крамер подтверждается: этим «неведомым врагом» действительно была Ахиява, цари которой не потерпели перехода Алаксандуса на сторону хеттов и сумели, по всей видимости, вернуть себе свои прежние позиции в Вилусе. Еще одно место из «Письма о Тавакалавасе» делает эту трактовку событий почти несомненной — здесь автор «Письма» вкладывает в уста своего адресата (царя Ахиявы) такое заявление: «Мы, царь страны Хатти и я, из-за этой страны Вилуса во вражде были мы… и он меня в отношении ее умиротворил и мы заключили договор». Иными словами, после кратковременной попытки Муватталиса повернуть Вилусу против Ахиявы и решительного военного ответа последней статус-кво был восстановлен и в отношениях, между хеттами и Ахиявой снова наступила идиллия.

Но времена менялись. И в дипломатических текстах, относящихся к правлению следующего хеттского царя, воинственного Тудхиялиса Четвертого (1265–1235 гг. до н. э.), царь Ахиявы уже перестает быть «братом и другом». Причем перестает им быть весьма эффектно. В перечислении великих царей, содержащемся в одном из тогдашних документов, знак титулатуры «Его Величество», поставленный писцом перед словами «царь Ахиявы», стерт с таблички с таким усердием, словно была допущена грубая политическая ошибка. И в другом тексте, повествующем о победоносном походе хеттов на Аласию-Кипр, где в то время, — археологам это доподлинно известно — было много ахейских городов, никакого упоминания о «великой Ахияве» тоже нет, она в этом тексте не присутствует вообще. И то же самое — в третьем тексте, в «Письме в Милаванду», где этот давний и главный ахейский форпост в Малой Азии запросто, словно так и должно быть, словно так всегда и было, именуется хеттским владением — нет Ахиявы! Что, микенская держава распалась, исчезла под натиском каких-то врагов? Нет, она существует, это известно из других — греческих — источников, но хетты уже с ней не считаются, теперь она для них — побежденный и поверженный противник.