Библейские чтения: Апостол

Толерантность в религии начинается там, где та или иная конкретная религия перестает быть идеологией, заставляющей человека вступать в те или иные организации, выходить на демонстрации и проч., выражаясь фигурально, орать во всю глотку «распни его», – и становится чем-то глубоко личным, оправданным только в глубинах моего «я» исповеданием, той встречей, о которой говорит митрополит Антоний Сурожский. И опять вспоминается «иметь» и «быть» Эриха Фромма. «Вера по принципу обладания, – пишет Фромм, – придает уверенность, она претендует на утверждение абсолютно неопровержимого знания». «Она, – говорит Фромм, – освобождает человека от тяжелой необходимости самостоятельно мыслить и принимать решения». Именно такая вера исключает всякие надежды на толерантность в сфере религии.

Но есть ведь и вера по принципу «быть»: она – «это, прежде всего, не верование в определенные идеи, хотя и это также может иметь место, а внутренняя ориентация, установка человека. Правильнее было бы сказать, что человек верит, а не что у него есть вера», – говорит по этому поводу Эрих Фромм. Эта мысль Фромма оказывается неожиданно близкой к Евангелию от Иоанна, где более семидесяти раз употребляется глагол «верить» и практически не встречается существительное «вера». Вера по принципу «быть» всегда динамична. Человек переживает ее как бы заново каждый момент своей жизни, то и дело оказываясь в положении Моисея у купины горящей, но не сгорающей, – как нечто глубоко личное, а поэтому уникальное. Однако, сознавая, что его вера уникальна, такой человек не отказывает вере другого в чем-то иной уникальности. Поэтому можно сказать, что истина в религии абсолютна (в противном случае это будет уже не вера, а какой-то рациональный компромисс с религией другого), но не эксклюзивна. Вот какой парадокс необходимо понять и усвоить.

Вера по принципу «иметь» – это раз и навсегда установленная доктрина, которой нужно неуклонно следовать во всех случаях жизни. Вера по принципу бытия – всегда мистична и поэтому всегда открыта личной вере другого, она всегда в поиске, всегда связана с новыми открытиями и с живым опытом веры для каждого верующего. Естественно, что в реальной жизни невозможно указать на группу верующих и сказать, что они верят по принципу бытия, а затем взять иную группу и сказать, что эти верят по принципу обладания. Разумеется, в реальности оба эти принципа перемешаны внутри каждого из нас. Поэтому речь может идти только о преобладании в нас того или иного из двух принципов веры.

Если выйти за пределы фроммовского вокабуляра, то можно сказать, что учение об этих двух принципах веры задолго до Фромма сформулировал А.Бергсон в книге «Два источника морали и религии». Бергсон говорит о двух типах религиозности – статическом и динамическом. В статической религии преобладают магизм, ритуал и доктрина. В динамической – только мистицизм и любовь, в которую этот мистицизм и выливается. Мистик чувствует, «что истина, – говорит Бергсон, – течет в него из своего источника как действующая сила. И он уже так же не может больше удержаться от ее распространения, как солнце – от излучения своего света. Только распространять ее он уже будет не просто речами. Ибо любовь, которая его поглощает, – это уже не просто любовь одного человека к Богу, это любовь Бога ко всем (курсив мой. – Г.Ч.) людям. Через Бога и посредством Бога он любит всё (!) человечество божественной любовью».

Именно такой тип мистики открывается нам в «Откровенных рассказах странника», в трудах о. Софрония (Сахарова) и проповедях митрополита Антония, в книге схимонаха Илариона «На горах Кавказа», а также – в практической деятельности огромного числа священников в России, среди которых хочется назвать известных автору не понаслышке архимандрита Тавриона, о. Владимира Смирнова и «солнечного» архимандрита Сергия (Савельева).

Однако религия как социальный феномен, религия, доступная среднему верующему, представляет собой, по мнению Бергсона, «осуществленную процессом научного охлаждения кристаллизацию того, что мистицизм, пылая, влил в душу человечества». Иными словами, религия как социальный феномен является обычно статическим вариантом мистического динамизма.

Институциональная религия всегда немного статична. В России сегодня эта статичность заметна значительно больше, чем в Европе или в Америке. Это объясняется только тем, что (как мы подчеркивали выше) основная масса верующих в современной России пришла к вере не более чем семь-восемь лет тому назад. На то, с какими опасностями будет связан в России отход от атеизма к вере, еще в тридцатые годы обращала внимание мать Мария (Скобцова). В докладе «Настоящее и будущее церкви», прочитанном на монашеском собрании в Париже в марте 1936 года, она поставила вопрос о том, чтó будет с Церковью, когда власть в России дарует ей свободу.