Библейские чтения: Апостол

И вот здесь к теме Тела Христова и внутреннего единства человечества в одном Теле прибавляется еще один тезис – о том, что Христос умер за каждого из нас, не просто за наши грехи, не просто за нас, но за каждого из нас. Это прежде всего 8-я глава, 11-й стих: «И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос». Речь идет о конкретном человеке, который смутится из-за тебя, и апостол подчеркивает: а ведь за него Христос умер. Но, в сущности, об этом есть и раньше. Я имею в виду 6-ю главу, 20-й стих: «Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших, и в душах ваших, которые суть Божии» (1 Кор 6: 20). И несколько ниже Павел снова повторяет: «Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков» (1 Кор 7: 23).

«Вы куплены» − эти слова обращены непосредственно к тому, кто слушает или читает, как бы высветленным, подчеркнутым местоимением «вы». Да, мы куплены дорогою ценою. Да, мы составляем единое тело. Да, во Христе мы едины. Но это единство приводится в действие, актуализируется или обретает силу только через приобщение. Апостол говорит: «Чаша благословения, которую благословляю, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?» (1 Кор 10: 16). Хлеб, который преломляется, κλῶμεν; он говорит: τòν ἄρτον ὃν κλῶμεν, а вы, может быть, знаете, что κλάσις, ἡ κλάσις τοῦ ἄρτου – это древнейшее название Таинства Евхаристии: Преломление хлеба. Итак, хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Телу Христову? И дальше: «Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все мы причащаемся от одного хлеба» (1 Кор 10: 17).

В Дидахе, Учении Двенадцати апостолов, одном из древнейших памятников христианской письменности и богословия после Нового Завета, говорится о том, что в древнейшей анафоре, то есть в древнейшем тексте Литургии, который совершался еще до времен Иоанна Златоуста, была такая фраза: «Как этот преломляемый хлеб, быв рассеян по холмам и будучи собран, сделался единым, так да соберется Церковь Твоя от концов земли в Царствие твое» (Дидахе, гл. 9). А действительно, ведь они же собирали в разных местах этот хлеб, на маленьких таких участочках полей. Так и Церковь Твою тоже сделай единой! Значит, эта молитва из древнейшей анафоры, которая сохранена в Дидахе, навеяна теми же самыми чувствами, о которых говорит апостол Павел в 10-й главе Первого послания к Коринфянам: нас много, но мы все – одно тело, ибо мы причащаемся от одного хлеба! И в анафоре Литургии Василия Великого тоже есть слова о том, что причащение от единого хлеба соединяет верующих «во единого Духа общение». Таким образом, через Таинство Евхаристии становится действенным то единство, о котором говорит апостол, – но, разумеется, в том случае, если Таинство Евхаристии не воспринимается как что-то механическое или что-то магическое. Вот такое – магическое – отношение к Евхаристии весьма опасно.

И в следующей, 11-й главе апостол продолжает эту тему. Если в 10-й главе он высказал какие-то свои общие установки, чисто богословские, о Евхаристии, то дальше, в 11-й главе, он передает, если хотите, текст анафоры его времени (для нас – древнейшей). Он говорит: «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и сказал: “Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание”» (1 Кор 11: 23–24). И дальше апостол прибавляет: «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор 11: 26).

Иными словами, здесь содержится изложение центральной части всякой Литургии, той части, которую мы называем установительными словами Таинства Евхаристии. Никакое единство вне Евхаристии невозможно. Но единства не получается и в другом случае. Единства не получается, если христиане – и каждый отдельный человек – не знают, чтó такое любовь. «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, – восклицает апостол, – а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все мое имение и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор 13: 1–3). Я думаю, что все знают этот замечательный Павлов текст, написанный прозой – прозой, которая перерастает в удивительные стихи, не похожие ни на какие другие, потому что они написаны не по правилам поэзии, а по каким-то особым правилам.