Библейские фразеологизмы в русской и европейской культуре

В одном контексте могут встречаться одновременно семантический и стилистический парадоксы. Например: «Из угла в угол шагает швейцар, алчущий и жаждущий. На сытом рыле его написано корыстолюбие, в карманах позванивают плоды лихоимства» («Лист»). В этом отрывке сталкиваются семантически и стилистически противоположные языковые единицы. С одной стороны, БФ алчущий и жаждущий, т. е. ‘испытывающий голод и жажду’, а с другой, – словосочетание на сытом рыле его. В результате такого «столкновения» возникает семантический парадокс. Соединяются в данном контексте и лексико-фразеологические единицы разных стилей: книжного, высокого (алчущий и жаждущий; второе значение этого оборота – ‘стремящийся к духовным ценностям, ищущий смысл существования’; корыстолюбие, плоды лихоимства) и сниженного: разговорного {из угла в угол шагает; в карманах позванивают) и грубо-просторечного (на сытом рыле его), что создаёт стилистический парадокс.

С библейскими фразеологизмами, помимо их взаимодействия с контекстом, могут происходить и различные трансформации. Такие изменения БФ, как расширение или сокращение (редукция, усечение) компонентного состава фразеологизма, замена отдельных компонентов БФ, изменение его грамматического статуса, относятся к трансформации формы, что нередко сопровождается значительным изменением и семантики. Например, в рассказе «Лебединая песня»: «Зарыл я талант, опошлил и изломал свой язык, потерял образ и подобие», – общеупотребительная наречная форма по образу и подобию (кого, чьему создать, сотворить и т. п.) изменяется на именную форму. Одновременно меняется и значение оборота и появляется шутливая окраска. Если БФ по образу и подобию означает ‘чрезвычайно сходно с чем-либо, беря в пример кого-либо или что-либо’, то Чехов, употребляя трансформированный фразеологизм образ и подобие, имеет в виду приличный внешний вид.

Об активном использовании Чеховым БФ в повседневной жизни свидетельствуют письма писателя, в которых часто встречаются библейские обороты. Как и в художественных произведениях, одним из излюбленных стилистических приёмов Чехова в его переписке является взаимодействие в одном контексте разнородных по стилю языковых единиц. Возникающий при этом стилистический парадокс приводит к юмористическому эффекту, создавая шутливую или ироническую окраску. См., например: «Юные девы и агнцы непорочные носят ко мне свои произведения; из кучи хлама я выбрал один рассказик, помарал его и посылаю Вам. Прочтите» (письмо А.С. Суворину, 27 декабря 1889 г.). В этом контексте обороты высокого стиля (юные девы, БФ агнцы непорочные) соседствуют со словами сниженного, разговорного стиля (из кучи хлама, рассказик, помарал), в результате чего возникает стилистический парадокс, происходит десакрализация библейского выражения, а весь отрывок приобретает шутливую окраску.

Особый интерес представляют собой такие БФ, в которых ярко проявляется мастерство языковых преобразований Чехова. Например: «Вам нужно хотя на месяц совлечь с себя петербургского человека, махнуть на всё рукой и оборотиться в бегство» (письмо А.Н. Плещееву, 23 февраля 1888 г.). Во-первых, здесь в одной фразе употребляется сразу три фразеологизма, а во-вторых, замена в БФ компонента ветхий на петербургский приводит к изменению и семантики оборота. Если БФ совлечь с себя ветхого человека означает ‘очиститься от грехов, освободиться от старых привычек, взглядов, образа жизни’, то, изменяя форму этого БФ, Чехов изменяет и его смысл: он призывает Плещеева уехать из Петербурга подальше от столичной суеты, от светской жизни, сбросить с себя бремя излишних обязательств и никчёмных условностей.

Иногда Чехов использует лишь часть библейского изречения, заменяя другую его часть индивидуально-авторской, собственного сочинения, например: «Право, легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому и семейному найти себе дачу. Для меня дач сколько угодно, а для Вас ни одной» (письмо А.С. Суворину, 18 мая 1891 г.). В данном отрывке из письма, как и во многих других произведениях, проявляется мягкий и тонкий чеховский юмор.

Таким образом, своеобразие библейских фразеологизмов позволяет использовать их в стилистических целях весьма результативно, что и было проиллюстрировано примерами из художественных произведений и писем А.П.Чехова.

Библейская фразеология в произведениях М.Е. Салтыкова-Щедрина