Библейские холмы

Роберт Кольдевей провел в Вавилоне 18 лет. После первых лет раскопок при определении направления стен, идущих от ворот Иштар, у него возникли серьезные разногласия с директором Переднеазиатского отделения берлинских музеев Фридрихом Деличем. Эти разногласия очень сильно подействовали на Кольдевея. Считая, что он глубоко ошибся, ученый заболел и начал быстро стареть. Его отношения с берлинскими лингвистами в течение ряда лет также были крайне напряженными. Эти люди не могли ему простить, что в холмах Вавилона он не нашел такой же большой библиотеки, какую два поколения назад обнаружил Рассам в Ниневии. Хотя Вавилон и не был раскопан до конца, но уже стало ясно, что большой библиотеки в этом городе не найти.

В 1917 году, в конце первой мировой войны, Кольдевей вынужден был покинуть Вавилон, бросив много интересных находок. На территорию Двуречья вступили англичане. Когда десятью годами позже, в конце 1926 года, немецкие археологи вновь вернулись в Вавилон, чтобы забрать оставленные там находки, Роберт Кольдевей был уже мертв.

Он умер 5 февраля 1925 года в Берлине, и друзья проводили его до кладбища Паркфридход в Лихтерфельде, где он нашел вечный покой.

Этому медлительному и одинокому человеку выпала нелегкая доля. Ему не суждено было увидеть реконструированные в Берлине в 1928—1930 годах ворота Иштар, улицу процессий и тронный зал Навуходоносора — самый замечательный монументальный памятник, который, как сказал ближайший сотрудник ученого Вальтер Андре, смог бы достойно увенчать труд Кольдевея в Вавилоне».

АШШУР

Чист и светел тот князь, который боится тебя...

Взгляни, владычица, на преданное тебе око,

чтобы сердце твое возликовало и возрадовалось!

Молитва Ашшурнасирпала, обращенная к Иштар

Невдалеке от Вавилона расположены развалины Борсиппы. Первые исследователи считали их частью городской территории Вавилона.

Там, в Борсиппе, возвышались остатки храма, которые наилучшим образом рассказывают о том, каким способом вавилоняне и ассирийцы воздвигали когда-то свои башни. В бурные годы становления археологии возникло представление о том, что эту башню из Борсиппы можно отождествить с известной всему миру Вавилонской башней, которая упоминается в Библии. Поэтому в Борсиппе английские исследователи сменяли французских, а французские — немецких. В 1902 году немецкая экспедиция предприняла кратковременную поездку в  Борсиппу.

В составе этой экспедиции находился и 27-летний архитектор из Лейпцига Вальтер Андре, с 1899 года работавший вместе с Кольдевеем в Вавилоне. Его можно отнести уже к третьему поколению, которое ломало голову над многочисленными тайнами месопотамских холмов.

В Борсиппе немцы разбили свои палатки прямо у башни, среди развалин храма, который полвека назад с большим или меньшим успехом раскапывал Ормузд Рассам. Теперь немцы смотрели на огромные культовые помещения храма и его необыкновенно мощные стены. С давних времен остались на них следы пожара — катастрофы, дотла разрушившей храм.

Совсем рядом с палатками круто вздымалась храмовая башня. Эта башня также сильно пострадала во время пожара.

Нельзя найти объяснения тому, откуда взялся такой жар, который не просто раскалил, но и расплавил сотни обожженных кирпичей, опалил весь остов башни, все ее глиняные стены.

Когда это случилось? Сколько лет прошло? Было ли это во времена Авраама или во времена мифического Нимрода? И кому удалось разжечь такой пожар?

Арабские предания о демонах и страшных духах ничего не говорят ни о времени этого события, ни о его причинах.

О башне из Борсиппы было сказано, что семь ее ступеней, поднимающихся вверх, соответствуют планетам небесной сферы, и потому она окрашена семью красками: черной, белой, пурпурно-красной, синей, ярко-красной, серебристой и золотистой, то есть в цвета семи планет, включая Солнце и Луну.

Золотой шпиль башни был обращен к солнцу, серебряный — к луне и т. д. Таким образом, начинающаяся от шпилей башни из Борсиппы небесная сфера и находящиеся на ней планеты обозначали уже обычную для нас сегодня семидневную  неделю.

С раздумьем смотрели немцы, так же как полвека назад француз Френель и англичанин Роулинсон, на развалины башни. В 1852 году оба они, и француз и англичанин, считали необходимым под всю постройку, сплавившуюся от пожара в плотную массу, подобную расплавленному стеклу, подложить «мину, взрыв которой расколет башню и вскроет ее изнутри». Для них этот путь казался самым простым, дающим возможность раскрыть тайну башни, сэкономив при этом средства и время. Однако впоследствии они сами отказались от этого смелого  плана.