Библейские пророки и библейские пророчества

Вся деятельность Исаии как пророка и политического деятеля была нацелена на наиболее острые и актуальные проблемы современной ему ситуации. Если Исаия искренне верил в правосудие, святость и величие Яхве, то он, надо полагать, так же искренне стремился объяснить себе и своему народу роль бога в предвидении неуклонно надвигающейся катастрофы, объяснить таким образом, чтобы народ Иуды не потерял веры в могущество и справедливость своего бога, не обвинил его в слабости или безразличии и не изменил бы ему ради других, чужих богов, будто бы более могущественных, чем Яхве, как это сделал царь Ахаз. И может быть, он также искренне верил, что это его миссия, возложенная на него самим богом. Сознавал ли Исаия всю трудность и даже безуспешность своей миссии? Кажется, сознавал, ведь уже в первом видении Яхве «предупредил» его, что «огрубело сердце народа сего… и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы я исцелил их» (6:10). Но в религии самовнушение и внушение всегда играли огромную роль, как и эмоциональный фактор. Речь Исаии предельно эмоционально насыщена, чувство в ней подчас подменяет логику и разрывает последовательность мысли. Может быть, именно в этом, а также в таланте его как оратора и писателя кроется секрет влияния Исаии на следующие поколения пророков и ветхозаветных писателей и объяснение того факта, что некоторые из них, сочиняя свои пророчества, явно подражали стилю Исаии и даже, отказываясь от авторской славы, приписывали свои творения древнему пророку.

Пророк Михей

Почти одновременно с Исаией в Иудее проповедовал еще один пророк, чьи речи также вошли в состав Ветхого завета. Его звали Михей (Миха). Кстати, это единственный пророк, о котором упоминается в другой пророческой книге. В Книге Иеремии (более поздней) рассказывается о таком эпизоде: иудейский царь Иоаким разгневался на пророка Иеремию за то, что тот предсказывает неизбежный захват Иерусалима вавилонским царем, велит предать Иеремию смертной казни. Тогда «из старейшин земли встали некоторые и сказали ко всему народному собранию: «Михей морасфитянин пророчествовал во дни Езекии, царя иудейского, и сказал всему народу иудейскому: так говорит Яхве Саваоф: Сион будет вспахан, как поле, и Иерусалим сделается грудою развалин, и гора дома сего — лесистым холмом. Умертвили ли его за это Езекия, царь иудейский, и весь Иуда? Не убоялся ли он (т. е. Езекия.—М. Р.) Яхве?» (Иер. 26:17–19).

Описанная в Книге Иеремии сцена произошла в 609 г. до н. э., и из этого можно сделать вывод о том, что в конце VII в. не только не было забыто имя пророка Михея, жившего почти веком ранее, но что его пророчества, очевидно в записанном виде, были известны многим: «старейшины» из Книги Иеремии процитировали отрывок из пророчества Михея дословно, так, как они приведены в дошедшем до нас тексте Книги Михея (3:12).

Начало Книги Михея содержит некоторые дополнительные сведения об этом пророке: «Слово Яхве, которое было к Михею морасфитину во дни Иоафама, Ахаза и Езекии, царей иудейских, и которое открыто ему о Самарии и Иерусалиме» (1:1). Это скорее всего позднейшая справка редактора или переписчика. Мы узнаем из нее, что Михей жил при тех же царях, что и Исаия, т. е. приблизительно с 750 по 790 г. до н. э., и что Михей был родом из Морешет, маленького городка на юго-западе Иудеи, по соседству с более крупным городом Лахишем. Эти земли сильно страдали от набегов соседних племен, и особенно во время похода Сенахериба на Палестину в 701 г.: они были захвачены, разграблены, и значительная часть их населения была уведена в плен. Михей, следовательно, в отличие от столичного жителя Исаии, был «провинциалом», может быть, этим отчасти объясняется, что он рассматривает Иерусалим как центр грехов (1:5; 3:10) и предсказывает, что Иерусалим будет превращен в груду развалин, тогда как Исаия, напротив, предвещал, что Иерусалим сохранится как «город правды, столица верная» (Ис. 1:26).

В Книге Михея 7 глав. В них без особой последовательности звучат те же высказывания, что и у Амоса, Осии, Исаии: обличения Иуды и Израиля в грехах и призывы к исправлению, угрозы и утешения. Пожалуй, и по стилю, и по содержанию в аутентичных частях пророчества Михея напоминают скорее Амоса: столь же резкие и страстные нападки на тех, «в чьих руках власть и сила», — «глав и князей дома Иакова» за их насилия и грабеж народных низов, за обман и вымогательство. От имени Яхве пророк обличает их: «Вы… едите плоть народа моего и сдираете с них кожу их, а кости их ломаете и дробите как бы в горшок, и плоть — как бы в котел» (3:3). Эти насильники «пожелают полей и берут их силою, домов, — и отнимают их; обирают человека и его дом, мужа и его наследие» (2:2). Везде царят подкуп и обман: «Начальник требует подарков, и судья судит за взятки» (7:3).