Библейские вольнодумцы

Вместе с тем особый ореол создается вокруг того лица, в котором как бы воплотилась сама идея государственности, — вокруг главы государства — царя. Чем больше в обществе становилось насилия и несправедливости, чем больше терпели эксплуатируемые от эксплуататоров, тем сильнее угнетенным хотелось верить в то, что их положение не окончательно безнадежно и что есть у них защита. Богатые и влиятельные насильники творят зло и беззакония, но есть и над ними высшая контролирующая власть, которая способна их укротить и наказать, — это могучий и справедливый царь. Угнетенные ожидали от царя осуществления тех своих чаяний, которые фактически игнорировало государство. И понятно, что представители верховной власти всячески старались укрепить в народе эти иллюзорные представления. В древнеегипетской надписи, относящейся к XXI в. до н. э. и восхваляющей доблести правителя Сиутского нома Тейфиби, читаем: "Я был щедр ко всем как дающий тому, кто не имеет отца… это я, отменный замыслами, полезный для своего города, снисходительный к просителю… для ребенка… стоящий на поле брани для вдовы… Нил для своих рабов, отвращающий алчного, добродушный ко всем… Не было никого, от кого бы я отобрал его имущество, говорил я правду на земле"[3]. Подобные выражения становятся почти стандартом. Уруинимгина, энси (правитель) месопотамского города-государства Лагаша (XXIV в. до н. э.), в своей надписи также уверяет, что главной его заботой было, чтобы "сирота и вдова мужу, силу имеющему, не предавались"[4]. Наконец, во вступлении к упомянутому уже своду законов Хаммурапи те же заверения: царь дал эти законы, чтобы "справедливость в стране заставить сиять, чтобы уничтожить преступников и злых, чтобы сильный не притеснял слабого". Хаммурапи называет себя "знаменитым князем, почитающим богов", изданные им законы вручил ему якобы сам великий Шамаш[5]. Вавилонский бог солнца и света Шамаш выступает также в роли бога справедливости и правосудия, и он же — ближайший покровитель и советник царей. В фараоновском Египте эту роль выполняет богиня правды Маат. Социальная этика переплетается здесь с религией.

На определенном этапе становления классового общества в религиях разных народов возникает идея о верховном, а еще позже — о едином, универсальном и в то же время личном боге, творце и промыслителе вселенной — и в то же время предопределяющем судьбу каждого отдельного человека, его прибежище и спасителе. Корни этой идеи, конечно, также надо искать в условиях общественной жизни людей. Те черты, которые народное сознание приписывало идеализированному земному монарху, были перенесены на монарха небесного, но в гипертрофированном, абсолютизированном виде. Смутные религиозные представления, спонтанно возникавшие в народном сознании, получили соответствующее богословское оформление — это уже было делом древних теологов: жрецов, пророков и т. п. Единый (или верховный) бог был, с одной стороны, наделен атрибутами абсолютного универсализма — вечностью и вездесущностью, всемогуществом, всеведением и т. д., а с другой стороны, в качестве личного бога, к которому в нужде мог прибегнуть каждый отдельный человек, — чисто человеческими моральными достоинствами, тоже, конечно, в превосходной степени, такими, например, как совершенная справедливость, всеблагость, милосердие. В относящемся к середине II тыс. до н. э. египетском гимне в честь верховного бога Амона-Ра последний именуется не только "владыкой правды, который слышит мольбу заключенного, спасает слабого и обиженного от руки сильного", но и "визиром бедняков", "судьей для бедных" и т. д.[6]

Монотеистическая доктрина могла выглядеть очень цельной и стройной, но в действительности была внутренне глубоко противоречивой. Вместе с новыми представлениями о божестве неизбежно должна была встать проблема теодицеи, и содержание ее также претерпело определенную эволюцию. Мы проследим эту эволюцию на примере древнееврейской религии. Может быть ни в какой другой религии теологическая мысль не работала над проблемой теодицеи с таким напряжением, как в еврейской религии бога Яхве, и это было связано с историческими условиями развития еврейского народа и эволюцией его религии.

Оправдание Яхве в древнееврейской религии. Теодицея ранних пророков