Библейский греческий язык в писаниях Ветхого и Нового завета

Еврейскій языкъ, по существу своему, есть языкъ простой, безыскусственный и народный, нѣсколько даже примитивный и зачаточный по сравненію съ греческимъ классическимъ. При писаніи еврей не составлялъ періодовъ; онъ не соподчинялъ идей, не группировалъ и не соединялъ ихъ синтетически. Для него всѣ идеи равны и всѣ занимаютъ мѣсто на одинаковомъ уровнѣ, однѣ вслѣдъ за другими; предложенія идутъ другъ за другомъ, то не будучи связаны, то связанныя особою частицей, именуемою „вавъ consecutivum“. Функція этой частицы состоитъ не только въ грамматическомъ соединеніи фразы дальнѣйшей съ предыдущей, но и для указанія между ними логическаго соотношенія — причинности, цѣли, условія, сравненія, послѣдовательности, одновременности, сопутствованія и предшествованія, даже способа и пр. Въ греческомъ языкѣ у LXX-ти этотъ „вавъ consecutivum“ обыкновенно передается чрезъ καί. Отсюда у LXX-ти множество маленькихъ фразъ и обрывковъ фразъ; неисчислимое множество καί, которыя загромождаютъ страницы греческаго Ветхаго Завѣта; встрѣчающіеся неудачные періоды и довольно частая безпорядочность этихъ періодовъ; затрудненіе, которое при чтеніи сразу испытывается предъ такимъ способомъ выраженія мысли, а равно при овладѣніи новымъ оттѣнкомъ значенія въ частицѣ καί.—Таковъ въ элементарныхъ основахъ механизмъ языка еврейскаго и греческаго библейскаго. Отселѣ объясняются общій ходъ и строй этихъ языковъ.—Если сравнить артистическій періодъ классическихъ авторовъ съ фразами авторовъ, пользовавшихся этимъ простымъ языкомъ, то кажется, словно бы греческій періодъ расчлененъ и разъединенъ на части, дабы свести его къ элементамъ, которые и полагаются здѣсь раздѣльно. Такое образованіе греческаго языка послѣклассическаго, обыденнаго, съ аналитическимъ наклономъ, было необходимо для сближенія греческаго съ еврейскимъ, для примѣненiя перваго къ еврейской мысли и для полученія отъ нея нѣкоторой необычной формовки, тогда какъ аттическій литературный языкъ уклонился бы отъ этого съ возмущеніемъ. Разъ это необходимое условіе исполнено,—послѣ сего іудейство могло усвоятъ себѣ греческій языкъ, а затѣмъ произошло сліяніе этихъ двухъ языковъ столь безусловно различнаго духа или—лучше сказать—вторженіе (внѣдреніе) мысли, души іудейской въ тѣло греческое—съ приспособленіемъ его себѣ при посредствѣ внутренней, весьма глубокой и широкой работы этой мысли.—Два примѣра осязательно покажутъ преобразованіе греческаго языка подъ вліяніемъ еврейскаго согласно сказанному сейчасъ: καὶ ἑτάχυνεν ἡ γυνἡ καὶ ἕδραμεν κὰ ἁνήγγειλεν κτλ. (Суд. XIII, 10) буквально, по свойству языка еврейскаго, значитъ „женщина поспѣшила и побѣжала и возвѣстила“, а по собственной природѣ языка греческаго тутъ требовалось бы: ταχέωχ δἑ ἡ γυνὴ δραμοδσα ἀνήγγειλεν въ смыслѣ „женщина быстро побѣжала, чтобы возвѣстить“; πῶς ὑμεῖς βουλεύεσθε καὶ ἀποκριθῶ τῷ λαῷ τούτῳ λόγον (3 Цр. XII, 6) буквально: „какъ вы совѣтуете и я отвѣчу слово народу сему?“ погречески же нужно бы сказать: πῶς ὑμεῖς βουλεύεσθέ (—έτέ)μοι ἀποκριθῆναι τῷ λαῳ τούτῳ; т. е. „какъ вы совѣтуете мнѣ отвѣчать народу сему?“.

3. Характеристическія черты евраистическаго греческаго языка у LXX-mu.