Библейский Израиль. История двух народов

Убедительная победа над Аммоном укрепила позиции Саула и стала основанием для обновления союза между северными и южными племенами. Сам факт проведения еще одной церемонии помазания на царство, на сей раз в Гильгале, говорил о проблематичности как положения самого Саула, так и отношений между северными и южными коленами. Здесь, в Гильгале, где Йеошуа в свое время впервые скрепил союз израильских племен, произошел раздел полномочий между первым царем и последним судьей. Саул, как в прошлом Йеошуа, получил военную и политическую власть, а Самуил, как и первый из его предшественников Эльазар, вынужден был довольствоваться религиозным авторитетом. Правда, на этот раз союз стал действительно полным: в него вошли все 12 племен, включая два южных — Йеуду и Шимон. Таким образом, Саул был провозглашен царем дважды: сначала это произошло в Мицпе, где его избрали царем вожди северных колен, а через год — в Гильгале, где ему присягнули на верность южные племена. Имея в виду две различные церемонии (только с северными племенами — в Мицпе, и общую — с южными в Гильгале) библейский текст сообщает: «Минул год по воцарении Саула, и два года царствовал он над Израилем» (1 Цар. 13:1).

Однако и после обновления израильского союза в Гильгале Самуил так и не смирился с появлением института царской власти. Он признал верховную власть Саула над собой лишь формально, стал его временным и вынужденным союзником, и в то же время делал все, чтобы дискредитировать его в глазах народа и племенной знати. «Велико зло ваше, которое вы сделали пред очами Господа, испросив себе царя», — укорял он старейшин народа (1 Цар. 12:17). Со своей стороны, Саул так и не смог сменить Самуила, а вынужден был сосуществовать с ним в качестве полу-царя, полу-судьи, постоянно подгоняя свои действия под интересы влиятельного первосвященника. Сила Самуила заключалась в его власти и влиянии на южные племена, поэтому без его участия союз северных и южных колен был бы невозможен.

Типичным примером двойной игры первосвященника стал конфликт между ним и царем накануне решающего сражения с филистимлянами. Самуил умышленно заставил всю армию Саула ждать своего появления в Гильгале. «Саул, — повествует Библия, — ждал семь дней до времени, назначенного Самуилом, а Самуил не приходил в Гильгал; и стал народ расходиться от него. И сказал Саул: подведите ко мне жертвы всесожжения и жертвы мирные. И вознес он всесожжение. Но едва кончил он возносить всесожжение, как вот, приходит Самуил; и вышел Саул к нему навстречу, чтобы приветствовать его. Но Самуил сказал: что ты сделал? Саул отвечал: так как видел я, что народ стал расходиться от меня и ты не пришел к назначенному времени, а филистимляне собираются в Михмасе, то я подумал: теперь нападут на меня филистимляне в Гильгале, а я еще не молился Господу; и решился я принести всесожжение. И сказал Самуил Саулу: неразумно поступил ты… но теперь не устоять царствованию твоему» (1 Цар. 13:8–14).

Ничем не оправданное отсутствие первосвященника, а затем его демонстративный уход из стана Саула вместе с частью ополчения сильно ослабили и дискредитировали израильского царя перед сражением с филистимлянами. Более того, Самуил обернул дело так, что виноватым оказался Саул: ведь он самостоятельно провел богослужение и совершил жертвоприношения перед боем, хотя по соглашению, заключенному в Гильгале, это было исключительной прерогативой первосвященника. Самуил покинул лагерь Саула, отказавшись поддержать израильского царя, но формально не порвал союз с ним. Возможно, двойная игра Самуила представляла собой и дипломатический ход в расчете на филистимлян. Он показал последним, что не является союзником их врага, а поэтому в случае поражения Саула южные племена могли бы избежать возмездия с их стороны.

Положение Саула осложнялось несравненно худшим вооружением его армии по сравнению с филистимлянами. Боясь восстаний, те запретили зависимым от них древнееврейским племенам заниматься кузнечным делом. В результате этой политики «кузнеца не оказалось по всей земле израильской, ибо филистимляне опасались, чтоб не сделали иврим меча или копья. И ходили все израильтяне к филистимлянам ковать каждый сошник свой, заступ свой, и топор свой, и мотыгу свою… Поэтому во время войны не нашлось ни меча, ни копья у всего народа, бывшего с Саулом и Йонатаном, а нашлись они только у Саула и Йонатана, сына его» (1 Цар. 13:19–22). Это во многом объясняет, почему библейские герои и судьи били филистимлян необычным и малоподходящим для военного дела оружием, например, Самсон — ослиной челюстью, а Шамгар, сын Аната — воловьим рожном.