Библейский Израиль. История двух народов

Трудно судить о позиции еще одной присоединившейся к Йеуде группы — йерахмиэлитов. В отличие от кеназитов и кениев их этническое происхождение неясно, но, учитывая, что они тоже относились к народам пустыни, можно предположить, что и они были западносемитского происхождения. Во всяком случае, Давид, находясь на службе у филистимлян, старался не причинять ущерба не только собственному племени Йеуда, но и йерахмиэлитам, и кениям тоже. Возможно, что одной из причин присоединения таких кочевых кланов, как кеназиты, кении и йерахмиэлиты, к племени Йеуда было наличие общего культа Яхве. Очевидно, это были те самые «шасу Яхве», о которых упоминают древнеегипетские документы. Кроме того, все они принадлежали ко второй волне кочевых амореев, которых привел в южный Ханаан библейский патриарх Авраам.

Растворение большинства южных колен и присоединившихся кланов в племени Йеуда привело не только к резкому увеличению его численности, но и к закреплению его имени как за южными племенами, так и за территорией южной Палестины. С этого времени носители традиции предпочитают использовать имя Йеуда, или Иудея, не только для обозначения южных племен, но и в качестве названия южной Палестины, ее политической и географической характеристики.

Обращает на себя внимание и другой факт: южные племена, точнее, колено Йеуда поддерживало куда лучшие отношения с Моавом и Аммоном, чем северные. Еще в период судей биньяминянин Эхуд вместе с «домом Иосифа» воевал против моавитского правителя Эглона и его аммонитянских союзников. С аммонитянами был вынужден сражаться и судья Ифтах из Гилада. Аммонитянский правитель Нахаш (Наас) был злейшим врагом царя Саула и северных заиорданских племен, но, как свидетельствует Библия, «оказал милость» Давиду и помог ему (2 Цар. 10:2). В момент смертельной опасности Давид скрывал своих родителей не где бы то ни было, а именно в Моаве, при содействии местного правителя. Уже одно это свидетельствует об очень тесных отношениях между южными племенами и Моавом. Сказание о моавитянке Руфь (Рут), прабабке самого Давида, подтверждает не только близость между двумя родственными народами, но и факт смешения между ними. Впрочем, разница в отношениях объясняется не столько большей этнической близостью южных племен к Моаву и Аммону, сколько политическим расчетом обеих сторон, согласно которому «враг моего врага — мой друг». Северные колена были многочисленнее и сильнее южных, поэтому объективно они представляли куда большую угрозу для соседних Моава и Аммона, чем южные племена. К тому же отношения аммонитян и моавитян с северными коленами, жившими в Заиорданье, были отягощены территориальными спорами, коих не существовало между ними и Йеудой.

Интересно и другое: взаимоотношения Эдома с Йеудой — двух самых близкородственных народов — были хуже, чем отношения каждого из них с северными племенами. Взять хотя бы такую мелкую деталь: свои же биньяминяне отказались выдать Саулу тех, кто помог Давиду бежать, но это сделал эдомитянин Доэг. О том же говорят и отношения с амалекитянами. Если южные племена, близкие к ним, считали этих своих родственников злейшими врагами, то северные колена, более далекие от амалекитян в этническом плане, имели с ними куда более сносные отношения. По крайней мере, как свидетельствует Библия, в армии Саула амалекитяне служили в качестве наемников, в то время как Самуил требовал их поголовно уничтожить как заклятых врагов «дома Иакова».

Примечательно, что стоило Давиду укрепиться и стать царем всех древнееврейских племен, как отношение аммонитян к нему радикально изменилось и сын того самого Нахаша, который помогал ему, стал уже его врагом. То же самое произошло и в отношениях с Моавом. Несомненно, территориальные споры и политические расчеты оказывали куда большее влияние на взаимоотношения соседних народов, чем факт этнической и племенной близости между ними.