Библия для верующих и неверующих

Я спрашиваю верующих: ну, мы, безбожники, насмешники, мы смеемся над всем этим; а вы-то, верующие, не видите разве, что это до последней степени бессмысленно, смешно? Ваш всемогущий бог видит «беззаконие», видит преступление (ведь, по-вашему-то, он видит, он — «всевидящий»). Он мог бы просто-напросто не дать совершиться такому преступлению (ведь, по-вашему-то, он — «всемогущий»). Преступление, однако, совершается. Авимелех три года царствует, разбойничает, убивает, а если в конце концов погибает от обломка жернова, брошенного в него женщиной из осажденного дома, то кого же это, кроме грудных младенцев, может убедить, будто здесь восторжествовала какая-то справедливость?

Составители книги Судей израилевых хотели нам преподнести несколько рассказов, где бы мудрость и справедливость еврейского бога была показана, а по совести говоря, — разве не видит каждый верующий всю глупость, весь вздор этих сказок, разве он не видит, что и в этом рассказе все сводится к тому, у кого больше плутней: у царя Авимелеха или у еврейского бога?

Глава пятая О дочери Иеффая, зажаренной по обету господу богу

Я все более и более убеждаюсь, что библия — чрезвычайно веселая книга; не потому, чтобы я был сам очень веселым человеком, а потому, что уж очень высокоторжественно библия рассказывает о таких вещах, которые в нас, «грешных» людях, вызывают только смех. Однако есть в библии такие истории, которые вызывают не только смех. Мы уж приводили не один пример, когда испытываешь величайшее отвращение к тому, что библия возводит в добродетель. Такой является история Иеффая Галаадитянина. Библия рассказывает про него, что «он был человек храбрый», и тут же сообщает подробности. Он был сын блудницы. Братья этого Иеффая изгнали его, пользуясь тем, что он незаконнорожденный. Этот Иеффай, по-видимому, занялся разбоями, набравши себе шайку таких же бездомных, как и он, головорезов. Библия об этом очень коротко рассказывает: «И убежал Иеффай от братьев своих и жил в земле Тов; и собрались к Иеффаю праздные люди и выходили с ним» (XI, 3).

Не надо быть особенным прозорливцем, чтобы понять, что праздные люди, которые выходили с ним, выходили на разбой, потому что иначе — чем бы жили эти праздные, бездомные люди. Должно быть, он, как атаман разбойничьей шайки, прославился, потому что, когда через некоторое время вспыхнула война между аммонитянами и жителями Галаада, тогда старейшины галаадские пришли к нему с приглашением быть у них вождем. Атаман разбойничьей шайки кочевряжился сначала. «Не вы ли, — спрашивает он старейшин галаадских, — возненавидели меня и выгнали из дома отца моего? Зачем же пришли ко мне ныне, когда вы в беде?» (XI, 7). Он выговаривает себе право остаться у них начальником и после того, как война кончится. Суть спора между аммонитянами и жителями Галаада была, конечно, из-за земли, из-за пастбищ, источников воды. Все время одни племена захватывали земли у других и оспаривали их.

Библия рассказывает, что когда Иеффай стал одерживать первые победы, «и был на Иеффае дух господень… И дал Иеффай обет господу и сказал: если ты предашь аммонитян в руки мои, то по возвращении моем с миром от аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет господу, и вознесу сие на всесожжение» (XI, 29–31). Должно быть, еврейскому богу понравилось такое обещание, потому что библия дальше рассказывает о том, как все исполнилось, Иеффай победил в этой войне.

«И пришел Иеффай в Массифу, в дом свой, и вот, дочь его выходит навстречу ему с тимпанами и ликами; она была у него только одна, и не было у него еще ни сына, ни дочери. Когда он увидел ее, разодрал одежду свою и сказал: ах, дочь моя! ты сразила меня: и ты в числе нарушителей покоя моего! Я отверз (о тебе) уста мои пред господом и не могу отречься. Она сказала ему: Отец мой! ты отверз уста твои перед господом — и делай со мною то, что произнесли уста твои, когда господь совершил через тебя отмщение врагам твоим — аммонитянам. И сказала отцу своему: сделай мне только вот что: отпусти меня на два месяца; я пойду, взойду на горы и оплачу девство мое с подругами моими. Он сказал: пойди. И отпустил ее на два месяца. Она пошла с подругами своими и оплакала девство свое в горах. По прошествии двух месяцев она возвратилась к отцу своему, и он совершил над ней обет свой, который дал, и она не познала мужа. И вошло в обычай у Израиля, что ежегодно дочери Израилевы ходили оплакивать дочь Иеффая Галаадитянина четыре дня в году» (XI, 34–40).