Библия и литература

В начале века, в те же годы, почти одновременно, появляется в русской литературе другая библейская интерпретация, с которой вы теперь можете познакомиться. Это повесть об Иуде Искариоте, написанная Леонидом Андреевым. Она вошла в один из сборников Леонида Андреева, который издан пару лет назад. Я бы сказал, это крайне слабая книга. В ней есть попытка создать атмосферу значительности, атмосферу каких-то странных намеков, но в конце концов они лопаются, как мыльный пузырь. Образ Христа абсолютно не удался. Образ Иуды — надуманно-декадентский. Он такой же истеричный и бестолковый, как многие герои той эпохи. Это игра в достоевщину: якобы Иуда так любил Христа, что в конце концов Его возненавидел. Это упрощение концепции Достоевского, и все это звучит крайне неубедительно.

Наверное, некоторые из вас читали эту повесть. Прочесть ее, может быть, стоит, но она ничего не даст вам, потому что это совершенно ложная концепция. Иуда, который совершает предательство из каких-то утонченных, крайне запутанных соображений, Иуда, который хочет славы Учителя, который хочет толкнуть Его на крест, чтобы всегда быть рядом с Ним, вечно… Мы, люди конца XX в., отлично понимаем, что для того, чтобы понять предательство, не нужно этой извращенной псевдопсихологии. Мы слишком часто с ним сталкивались в самой грубой, тяжелой, элементарной форме.

Иуда, так же как и другие апостолы, думал, что он пошел за будущим великим царем, и искал для себя чести и славы. Вспомните, апостол Петр, который больше всех любил Христа, сказал: «Вот, мы и оставили все, что нам за это будет?» Простой человек… Так же рассуждал и Иуда. Но все-таки в Петре и в других апостолах победила любовь, когда они увидели, что ничего им не будет кроме того, что над ними нависла опасность. А Иуда, увидев это, почувствовал себя обманутым, понял, что дело проиграно, и стал на сторону победителей. Поспешил стать. Разве это не понятно? Разве для этого нужно брать какую-то патологическую личность или извращенную психологию? Тысячи и даже миллионы людей в последние десятки лет торопились стать на сторону победителей. Разве для этого нужны какие-то особые объяснения?

Я знаю, что для многих людей фигура Иуды всегда кажется притягательной; недаром о нем столько писали, недаром к нему столько раз возвращались. Меня это, откровенно говоря, удивляет. Быть может, в розовом XIX веке, среди узкого круга тех аристократов, которые старались отгородить себя от реальной жизни, или в викторианской Англии, в тех кругах, где старались не видеть окружающего, фигура Иуды казалась монстроидно-чудовищной. Для нас она вполне нормальна. К сожалению.

Кстати, Леонид Андреев написал на библейскую тему не только эту неудачную вещь. У него есть другая, более удачная. Она называется «Самсон» — о библейском герое Самсоне. Но, насколько я знаю, она была издана лишь за рубежом, я читал ее в зарубежных изданиях.

В те же годы к библейской тематике обращается Дмитрий Сергеевич Мережковский.

Это был странный человек, составлявший как бы одно целое со своей замечательно умной женой Зинаидой Николаевной Гиппиус. Человек, заставший еще Достоевского — он ходил к нему в детстве. Человек, умерший, когда уже бушевала Вторая мировая война. Человек, много писавший о России, решительно не принявший революцию и до конца сохранивший абсолютное отрицание того, что произошло. Антибольшевизм супругов Мережковских был наиболее бескомпромиссным, последовательным до конца. У них не было здесь никаких колебаний и уступок. Поэтому в эмиграции, куда они бежали, тайно перейдя через границу с Польшей, они оказались, в общем, в изоляции.

Мережковский — удивительная фигура. Еще до революции его переводили почти на все европейские языки. Автор романов, пьес, огромных критических исследований, публицист, переводчик греческих трагиков, создатель блестящей серии биографий, среди которых есть даже жизнеописание Иисуса Христа, «Иисус Неизвестный», вышедшее в Югославии в 1931 г. У нас последняя книга Мережковского, если мне не изменяет память, вышла в 1918 г. Это была книга «14 декабря». Потом вышла еще одна книжка о Некрасове и Тютчеве, потом — эмиграция, и больше его книги здесь не выходили. Он был историком культуры, обладавшим странным видением мира, и поэтом классического типа. У него есть целый ряд стихотворений, посвященных Библии. Его книга о Христе «Иисус Неизвестный» занимает особое место в русской литературе, и я коснусь ее в нашу последнюю, завтрашнюю встречу, потому что она написана после революции. Сегодня я хочу затронуть только те произведения, которые были написаны в дооктябрьский период.