Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура

В тот момент (совпавший по времени с Дарданелльской кампанией, задуманной с тем, чтобы захватить Константинополь, облегчить положение России и уничтожить Османскую империю) крайне необходимо было достичь договоренности между странами Антанты о дальнейшем разделе этой самой империи. Для выработки условий был выбран Сайкс, и результатом стал договор Сайкса — Пико, один из самых непопулярных документов войны. В объяснении задним числом, предоставленном биографу Сайкса, министерство иностранных дел назвало договор — неподражаемо! — своего рода «настоятельной целесообразностью»²⁹. И вполне понятно почему. Проблема действительно было очень деликатная. Каждая из стран Антанты изготовилась удовлетворить многовековые амбиции и остро реагировала на любые попытки остальных «орлов» урвать себе большую часть трупа. Но как поделить добычу, не расстроив при этом планы Арабского бюро, которое понемногу все ближе и ближе подводило Хуссейна к мятежу против Турции обещаниями гегемонии как будущего короля арабов³⁰? По всей очевидности, секретность имела первостепенное значение, не то арабы могли бы прослышать и отказаться. И те и другие переговоры велись одновременно. Пока Сайкс торговался в Петрограде и Париже, сэр Генри Макмахон обменивался депешами с Хуссейном в Аравии, которого подталкивал Лоуренс. Пока эмиру обещали одну форму суверенной власти, территории его будущих владений в другой форме распределялись между странами Антанты.

Договор Сайкса — Пико, выработанный и заключенный втайне и преданный огласке, лишь когда большевики вскрыли царские архивы, был чистейшей воды империалистической сделкой старого толка. Он допускал возникновение федерации арабских государств в пределах прошлых доминионов Турции, но его формулировки, как их ни искажай, не могли соответствовать клятвенному обещанию, данному арабам. Евреям пока никаких обещаний не давалось, но нельзя сказать, чтобы их интересы оказались под угрозой. Сам Сайкс еще не подозревал о существовании сионистского движения (хотя досконально знал о сделках с Хуссейном), и вообще если и было что-то ясное в темном лабиринте формулировок Сайкса — Пико, то только одно: что Палестина отводится для «особого рассмотрения» и не обещана никому. Повсюду вокруг нее турецкие доминионы были ясно и недвусмысленно разделены, разграничены на Красную и Синюю зоны, на области А и Б, розданы с учетом различного уровня влияния относительно портов, железных дорог, городов, районов, провинций: такая-то область отводилась такой-то державе в обмен на такую-то местность для такой-то, если третья сторона не возьмет третью, в таком случае… довольно. Но Палестина, единственная среди них, была определена как «Коричневая» зона, судьба которой оставалась туманной. Точная формулировка в договоре гласила: «Палестина со Святыми местами отделяется от Турции и подпадает под особый режим, который будет определен соглашением между Россией, Францией и Великобританией»³¹.

Точно такое же исключение для Палестины было сделано в формулировках сделки, какая в тот момент заносилась на бумагу между Макмахоном и эмиром Мекки. Британия была «готова признать и поддерживать независимость арабов», говорится в решающем письме, датированном 24 октября 1915 г., с определенными ограничениями и границами, оговоренными ранее. Но одна область была недвусмысленно исключена из этих ограничений, а именно «часть Сирии к западу от областей Дамаска, Хомса, Хамы и Алеппо». Эта неуклюжая формулировка попросту означает Палестину, название, которое не могли использовать эксперты, поскольку оно всегда было сопряжено со злополучной географической неопределенностью. Коротко говоря, «вся Палестина к западу от Иордана тем самым исключалась из обязательств сэра Генри Макмахона»³². Эти слова принадлежат Уинстону Черчиллю, когда, будучи в 1922 г. министром по делам колоний, отрезал Трансиорданию от остальной Палестины.