Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура

Непосредственной причиной Третьего крестового похода стал захват Иерусалима Саладином, который в 1187 г. отвоевал его у франков. Вся Европа якобы содрогнулась, когда пришло известие, что Святой город попал в руки неверных. Повсеместно считалось, что последовавшая вскоре после этого смерть папы римского Урбана II была вызвана горем²¹. Даже Генрих II болезненно воспринял случившееся и на сей раз начал активно готовиться к крестовому походу, к которому призывал новый папа Григорий VIII. Реакция на случившееся была такой острой, что короли, аристократы и рыцари принимали крестоносный обет повсеместно, пока, как писал Жоффруа Винсауф, «вопрос был не в том, кто подымет крест, а кто его еще не поднял». Также он писал, что вошло в обычай посылать посох и моток шерсти, знак роли женщины, чтобы подстегнуть тех рыцарей, кому не хотелось оставлять свои дома. Жоффруа Винсауф — предполагаемый автор «Itinerarium Regis Ricardi»[21], которое представляет собой свидетельство очевидца и наряду с историей Баха ад-Дина[22] является наиболее ценным и читабельным источником сведений о Третьем крестовом походе. Поскольку современные историки установили, что такого человека никогда не существовало, а если он и существовал, то не писал этой хроники, мы далее для краткости будем называть ее IRR[23].

Следствием падения далекого Иерусалима стал первый в истории Англии налог на доходы, придуманный Генрихом II, чтобы собрать средства на экспедицию. Крестоносцы от уплаты его избавлялись, но все остальные должны были уплачивать десятую долю всех рент и стоимости движимого имущества. Каждый человек должен был сам оценить свой доход, но если его подозревали в занижении оценки, истинную стоимость определял судья его прихода²².

Невзирая на настоятельность, крестовый поход то и дело откладывался из-за нескончаемых семейных распрей между Генрихом, его мятежными сыновьями и французским королем Филиппом Августом, которые вечно заключали и нарушали союзы и соглашения друг с другом и друг против друга. Посреди этих распрей, измученный уже к пятидесяти шести годам, выбитый из седла на поле битвы собственных сыном, Генрих умер в июле 1189 г. Королем стал неистовый Ричард. Двумя годами ранее, за каких-то пару недель до известия о падении Иерусалима он принял крест, и теперь его было не удержать. В отличие от отца, ему не было дела до долга государя или Англии как королевства, разве только в том смысле, что оно давало ему шанс с размахом удовлетворять свою страсть к битвам, приключениям и славе. Все это он мог обрести в крестовом походе, включая исполнение чаяний каждого рыцаря — прославленного и доблестного врага и спасение собственной души. Он поспешил в Англию, чтобы возложить на себя корону и организовать своего рода регентство на период своего отсутствия, а главное, чтобы пополнить казну. В ходе беспрецедентной оргии налогообложения и вымогательств он взялся выжимать деньги любыми известными способами и даже придумал несколько собственных оригинальных уловок. Он прогнал министров отца и выставил на публичные торги высшие посты в церкви и государстве. Он продал все титулы, нуждавшиеся в подтверждении, каждый оспариваемый замок, каждый фьеф короны, на который находился достаточно богатый претендент. «При нем все было на продажу — власть, титулы лордов и графов, должности шерифов, замки, города, поместья и прочее»²³. На тех, кто не настолько сильно желал милостей или земли, чтобы их покупать, он налагал штрафы — по веской причине или без оной, других сажал в тюрьмы и вынуждал выкупать собственную свободу, с третьих требовал платы за гарантию владения землями или отказ от обетов. Пока Болдуин, архиепископ Кентерберийский, и его бесценный архидиакон Гиралд Камбрезий разъезжали по Англии, проповедуя крестовый поход и собирая рекрутов, министры Англии были больше, чем когда-либо, заняты взиманием штрафов, взяток и «подарков». Когда королю заявили, что он действует сомнительными методами, он только резко расхохотался и взревел: «Я бы Лондон продал, если бы нашел покупателя»²⁴.

Уже через четыре месяца, распродав все, что возможно, и выскребя все до последнего свободного пенса, он уехал, забрав с собой самых способных и лояльных министров, включая архиепископа Болдуина и премьер-министра своего отца Ранульфа Гланвилля — оба они скончаются в Палестине, а с ними и новый верховный судья Англии Губерт Уолтер. Много более проницательный Генрих оставил бы дома людей, которым мог доверить поддержание порядка в королевстве до его возвращения, но Ричарду такое не пришло в голову. Это стало судьбоносной ошибкой, поскольку, если бы его последний год в Палестине не был отмечен чередой сообщений об узурпации королевских привилегий принцем Иоанном и если бы он сам не погряз в агонии нерешительности, не зная, следует ему уехать или остаться, он, возможно, все-таки отвоевал бы Иерусалим.