Иосифу Обручнику посвящен апокриф «История об Иосифе Плотнике», возникший в Египте на рубеже III–IV вв. В нем повествуется о том, как Иосиф совершил паломничество в Иерусалим, чтобы испросить помощи самого архангела Михаила в час своей смерти. При этом Христос пообещал Иосифу, что его тело не истлеет до «тысячелетней трапезы», т. е. пришествия Иисуса через тысячу лет и установления на земле Царства Божьего. Согласно апокрифу, Иосиф Плотник умер в возрасте ста одиннадцати лет и его погребение было совершено ангелами.
Момент обручения Иосифа и Девы Марии имеет особый мистический смысл в католической традиции — как в культе (например, почитание обручального кольца Марии в Перудже), так и в мистической литературе и живописи. В целом же интерпретации брака Иосифа Обручника и Девы Марии существенно различаются в западной (католической) и восточной (православной) христианских традициях. Как пишет С.С. Аверинцев, «обе исходят из безусловной полноты физической и духовной девственности Марии до и после рождения Иисуса; первая делает из этой предпосылки вывод, что имела место лишь условная видимость брака, назначенная укрыть от людей (и, воможно, бесов) тайну девственного зачатия и за пределами этого назначения едва ли имеющая какой-либо смысл, так что Мария постоянно именуется у православных авторов «неискусобрачной» (греч.
Долгое время в христианской иконографии Иосиф Обручник изображался в виде седобородого старца. Однако затем, с конца эпохи Ренессанса и в искусстве XVII в. (прежде всего в живописи барокко), его образ изменился, во многом под влиянием трудов Терезы Авильской, благодаря которой культ Иосифа стал самостоятельным культом святого. С этого времени Иосиф изображается как молодой или зрелый человек (особенно в искусстве Испании и Италии). Его атрибутами являются лилия (символ целомудрия), расцветший посох (иногда с голубем на нем), различные столярные инструменты. Он может держать Младенца Иисуса на руках или вести Его за руку. Часто Иосиф Плотник предстает в группе с апостолом Петром или со своим тезкой Иосифом Аримафейским. Наиболее распространенными в христианском искусстве мотивами, связанными с Иосифом Обручником, являются «Расцветший посох Иосифа», «Сон Иосифа», «Смерть Иосифа», «Коронование Иосифа». В «Сне Иосифа» герой дремлет у своего верстака, а над его головой парит архангел Гавриил, утешающий его и возвещающий благую весть о рождении особого Младенца у Марии. Так же изображается Откровение о бегстве в Египет. В сюжете «Смерть Иосифа» героя окружают Христос, Дева Мария, ангелы (один из них держит его посох). В «Короновании Иосифа» герой, держащий посох, стоит на коленях перед Христом, Который возлагает на его голову корону (эта тема часто встречается в убранстве иезуитских церквей XVI в., когда возникает самостоятельный культ Иосифа).
Иосиф Плотник фигурирует в многочисленных сценах «Святого Семейства» (часто за своим верстаком, повернувшийся и смотрящий на Младенца в колыбели, или сидящий за трапезой вместе с Девой Марией и Иисусом), «Бегства в Египет» (герой ведет за поводья осла, на котором сидит Дева Мария с Младенцем на руках), «Отдыха на пути в Египет» (Иосиф может собирать финики под пальмой и передавать их Иисусу или нянчить Младенца, пока Мария стирает одежды на берегу реки), «Возвращения из Египта». В знаменитой картине Рембрандта «Симеон во Храме» Иосиф предстает на переднем плане коленопреклоненным рядом с Марией, с парой голубей в руках для жертвоприношения. Он изображен великим голландским живописцем рыжеволосым, как и подобает потомку Давида. Словно бы со стороны, с изумлением и восторгом, Иосиф взирает на старца Симеона, держащего в руках Младенца Иисуса и пророчествующего о Его великой миссии. Он незримо присутствует в стихотворении Иосифа Бродского «Сретенье», написанном под влиянием полотна Рембрандта, и по дерзкому замыслу поэта отождествляется с ним самим, рыжеволосым тезкой библейского Иосифа Плотника.
Среди женских образов Нового Завета, получивших широчайшее распространение в христианской постбиблейской культуре, в мировом искусстве и литературе, особое место занимает Мария Магдалина. В христианской культуре она стала — наряду с Марией Египетской (V в. н. э.) и под влиянием сказаний о последней — наиболее ярким образом раскаявшейся грешницы, ставшей верной последовательницей Иисуса. Кроме того, ее образ овеян таинственной близостью к Христу, теснейшей духовной связью с Ним, породившей также самые различные, в том числе и «еретические», интерпретации.