Библия и наука

Эту точку зрения разделяет сейчас большинство исследователей, занимающихся молекулярными механизмами наследственности. Так, на одном из совещаний ведущих мировых эволюционистов, проходящих во второй половине XX столетия, то есть когда уже были раскрыты молекулярные основы генетики, обсуждался вопрос: можно ли распространять механизмы, лежащие в основе микроэволюции, чтобы объяснить феномен макроэволюции. Ответ был категоричен: «определенно нет»[49]. Исследователь Даррел Кауц писал по этому же поводу следующее: «Людей вводят в заблуждение, заставляя верить, что поскольку микроэволюция – реальность, то макроэволюция – такая же реальность»[50]. Заслуженный профессор биологии в отставке из Университета Эндрюса Фрэнк Марш также утверждал со всей определенностью: «Микроэволюция – да. Макроэволюция – нет! Это факт… огромной важности, заслуживающий глубокого изучения»[51]. По словам доктора философии в области генетики Лейна Лестера и его коллеги Реймонда Болина, «биологические изменения имеют рамки и… эти рамки установлены структурой и функциями генетического механизма»[52].

Впервые об этих рамках было сказано в первой главе Книги Бытия, когда Творец, определяя законы существования сотворенных трав и деревьев, повелевает им сеять семя и приносить плоды по роду их (Быт. 1, 12). В настоящее время об этих же рамках свидетельствует и наука, со всей определенностью отвергающая эволюционный миф: «Предложенные эволюционной теорией механизмы эволюции могут изменить данный фенотип внутри определенных границ, но не настолько, чтобы можно было ожидать возникновения новых функций в плане развития от низших форм к высшим (с увеличением сложности)»[53]. Этот вывод был сделан на основании исследования молекулярного механизма наследования признаков и подкреплен конкретными математическими расчетами. Достаточно сказать, что вероятность конкретного изменения в генетическом аппарате, затрагивающего структуру только лишь пяти белков, составляет величину порядка 10^–275[54]. «Нет смысла обсуждать эти цифры. При такой вероятности требуемой мутации за все время существования жизни во вселенной не смог бы появиться ни один сложный признак»[55]. По словам исследователя И.Л. Коэна, «с математической точки зрения, основанной на законах вероятности, совершенно невозможно, чтобы эволюция была механизмом, создавшим примерно 6 млн. видов известных сегодня растений и животных»[56]. Поэтому, – утверждает Коэн, – «в тот момент, когда система ДНК-РНК стала понятной, полемика между эволюционистами и креационистами должна была сразу же прекратиться»[57].

Итак, Дарвин глубоко ошибался, ставя знак равенства между изменчивостью живых существ и эволюционным усложнением. Изменчивость имеет четко определенные границы, которые никогда и никем не переходятся. Сколько бы ни изменялись вьюрки на Галапагосских островах – они всегда останутся вьюрками и никогда не превратятся в аистов или же летучих мышей, поскольку законы природы запрещают подобные превращения. Из плавников рыбы также никогда не возникнет конечность наземных животных, а из чешуи динозавров никогда не образуются перья птиц. Невозможно эволюционное образование у млекопитающих тех принципиально новых признаков, которые отсутствуют у их предполагаемых предков, а именно – шерстяного покрова, постоянной температуры тела, вскармливания своих детенышей молоком. Казалось бы, все эти выводы экспериментально подтвердить невозможно из-за тех огромных сроков, которые, по мнению эволюционистов, требуются для прохождения макроэволюции. Однако это не совсем так. Данные, подтверждающие невозможность прохождения макроэволюционных процессов, не так давно были получены в экспериментах на бактериях.

Дело в том, что для прохождения предполагаемого эволюционного процесса нужно не абсолютное время, а количество поколений, каждое из которых подвержено небольшим изменениям, передающихся по наследству следующему поколению. Ученые-эволюционисты подсчитали, что около ста тысяч сменивших друг друга поколений было бы достаточно, чтобы из самого примитивного «первобытного человека», жившего, по их предположению, многие сотни тысяч лет назад, достичь уровня человека современного[58]. «Такое количество поколений может быть достигнуто у бактерий чуть больше, чем за один год. Бактерии нетребовательны в разведении и позволяют проводить опыты с огромным количеством особей (1 мг бактерий соответствует приблизительно 10 миллиардам особей). Поэтому они вполне подходят для экспериментальных проверок эволюционной модели»[59].