Далее сообщалось, что все арестованные доставлены в комендатуру Нью-Йорка, где они были опрошены и разделены на группы, которых в результате получилось четыре.
К первой группе относились служащие детективного агентства, нанятые Мастерсом-старшим для контроля за осуществлением операции. Постоянный и временный штаты агентства были отделены от гостей и отпущены примерно в три часа ночи, с ними же был освобожден Гленкорн.
Вторая группа — свыше девятисот человек — состояла из гостей так называемых потерпевших от Стивена. Их отпустили перед рассветом.
Непосредственно обиженные Стивеном Мастерсом в количестве тоже свыше девятисот человек, составившие третью группу, были переданы полиции. Согласно утверждению городской прокуратуры, они обвинялись в участии в мистификации, задуманной для усугубления того обмана и клеветы, которыми Стивен Мастерс опутал широкие круги общественности. Все эти лица предполагалось отпустить под залог, однако, по просьбе военных, их освобождение было отложено на несколько дней по соображениям безопасности. Срок начала процесса должен быть объявлен дополнительно.
Четвертая “группа” была представлена самим Стивеном в облике Стефани.
Его не передали гражданским властям, а под конвоем шести солдат и лейтенанта проводили по тускло освещенным бетонным коридорам со стальными дверьми, перед одной из которых лейтенант и остановился. В ответ на стук в дверь за ней послышался мужской голос:
— Кто там?
— Заключенный для допроса, генерал Синтер.
— Минутку.
Последовала пауза, раздался лязг металла о металл, и дверь открылась. В дверях стоял человек, внешность которого Стивену была совершенно незнакома, но зато голос его он уже имел удовольствие слышать в течение двух недель. На лице генерала появилась слабая издевательская усмешка. Он напомнил Стивену одного знакомого политикана средних лет, с которым он как-то встречался. Такая же аккуратность во внешности, округлое лицо, синие глаза и маленькие коричневые усики.
— Ну и ну, — удивился Синтер, — хорошенькая маленькая леди.
— Не такая уж маленькая, — отпарировал Стивен.
Насколько он помнил, Стефани имела пять футов и пять с половиной дюймов роста, и руки ее совсем не напоминали палочки. Ему казалось только, что она немного похудела за эти дни, но и только.
Генерал закрыл за ними стальную дверь и коротко скомандовал:
— На крышу!
Поднявшись с помощью лифта на ярко освещенную прожекторами крышу, по краям которой были установлены противоветровые щиты, Стивен увидел вертолет. Его огни уже горели, и в кабине за штурвалом сидел пилот.
— Посади ее на борт! — приказал Синтер.
Стивен начал лихорадочно соображать. Он торопливо заявил молодому лейтенанту и окружавшим его солдатам:
— Меня должна сопровождать женщина-охранник.
— Охранник вас будет ждать, когда вы прилетите, — холодно отчеканил офицер.
— Я не верю вам! — воскликнул Стивен, использовав самые музыкальные интонации сопрано Стефани.
Ко всему этому разговору с улыбкой прислушивался Синтер. Теперь он выступил вперед перед Стефани и сказал: