“После кораблекрушения
К полудню мы уже все выбрались на берег — все выжившие. Исчезли Эспанта, де Куржиль, Марчино и Керати, и мы понятия не имели, утонули они или нет. Мне было жаль только Марчино. Конечно, и он был порядочным негодяем, но остальные трое были еще хуже. Надеюсь, на том свете эти мерзавцы будут жариться в аду за те гадости, которые учиняли мне на корабле. Но чтобы сделать приятное экипажу, я должен буду прочесть литанию за упокой их душ, а пока я успокоил людей тем, что начертил на песке крест и пробормотал пару молитвенных слов. После этого они взялись за работу.
Мы не могли терять ни минуты. Алонсо уже видел нескольких туземцев, расхаживавших вблизи от берега, и У нас не было уверенности в том, что это обычный глупый дружественный скот. Нам необходимо было забрать оружие с тонущего “Альмиранта”.
Около двух часов пополудни Кахунья заметил, что шторм стихает, поэтому я послал его и еще двенадцать человек на двух лодках начать работы по разгрузке и разборке корабля. Ветер постепенно совсем прекратился, и к вечеру море успокоилось. Вечером у нас на берегу были две 37-миллиметровые пушки и несколько мушкетов, так что я перестал опасаться туземцев. На следующее утро я отправил людей, чтобы найти их и установить с ними дружеские отношения: конечно же, с целью добыть пищу.
Берег, на котором мы высадились, был диким и пустынным. Со всех сторон нас окружали низкие склоны, поросшие сочной зеленью: как раз накануне прошел сильный дождь. Неподалеку от нашего лагеря мы обнаружили два болота, над которыми летали стаи птиц. Их громкие пронзительные крики не смолкали ни на минуту. Группа людей, которых я послал на поиски еды, вернулась с тремя подстреленными оленями и съедобными кореньями. Приготовленным мясом, а также продуктами, спасенными с корабля, мы удовлетворили становившийся уже мучительным голод. В дальнейшем мы не испытывали недостатка в пище. Я никогда не видел земли, которая была бы столь богата, и климата, который был бы столь благоприятен. Это один из самых прекрасных садов планеты, который цветет круглый год.
На пятый день часовые привели в лагерь индейца — маленького, некрасивого человека, отлично говорившего по-испански. Он наверняка был негодяем, и мне хотелось сначала выслушать его, а потом утопить. Но он оказался слишком хорошим переводчиком, а кроме того — принес добрые вести. Он рассказал, что дальше на севере есть деревня Пуэбло и что верховный вождь, живущий в доме на высоком холме, приглашает нас быть его гостями, К сожалению, ему придется уехать ненадолго — поэтому он не сможет встретить нас лично. Это приглашение особенно обрадовало женщин, которые устали жить на открытом воздухе. Но я подозревал неладное. Какой умный человек (достаточно умный, чтобы стать вождем) мог пойти на то, чтоб пригласить в свой дом группу испанцев? Ведь это непременно значило, что в день, когда они прибудут, ему придется расстаться со своей властью.
Правда, меня это не сильно испугало. Будучи вооруженными, мы вполне могли защитить себя в случае необходимости. Кроме того, было очевидным, что так называемый верховный вождь слишком поздно осознает угрозу, которую мы представляем, потому что будет далеко. Я решил убить его, как только он соизволит вернуться.
Захват прошел даже проще, чем мы ожидали. Мы расположили свои пушки за каменной насыпью вокруг вершины холма, откуда хорошо просматривалась вся местность. Через неделю мы уже так укрепились, что только вооруженные до зубов европейцы могли рискнуть напасть на нас. Никто не сопротивлялся. Вассалы неизвестно где находящегося верховного вождя восприняли наше размещение в доме как нечто вполне естественное, и никто из них не удивлялся тому, что я занял спальню бывшего владельца.
Недели шли за неделями, и я начал понимать, что мы засели там надолго. Зная капитанов других судов и помня о нашем договоре относительно доли каждого в прибыли, я не сомневался в том, что они следят за мной. К счастью, стычек избегали все. Я был почти уверен в том, что вскоре они уберутся отсюда, отплыв к мысу Горн, а потом вернутся в Испанию, и пройдет не один год, прежде чем на этом берегу появится следующий корабль. Именно поэтому я решил покрепче привязать членов экипажа к тамошней жизни.
Я сам лично спустился в деревню, раскинувшуюся у подножия холма, на котором возвышался мой дом, и приказал выстроить перед собой в ряды мужчин, женщин и даже девушек. Выбрать тридцать, самых привлекательных из них, а потом быстро убить и похоронить их мужей не составило труда. Среди вдов и нескольких незамужних члены экипажа выбрали себе жен, я сочетал их браком с помощью Библии, и они расселились в тех домах, где женщины жили со своими предыдущими мужьями. Конечно, оставалась проблема индейских детей, родившихся раньше, но я предоставил решать ее каждому мужчине так, как он найдет нужным. В течение месяца жизнь в деревне вполне упорядочилась.
В следующем году моей главной заботой стала разработка земли. Чтобы достичь максимально хороших результатов, я отказался от мысли сделать рабами местное население. Вместо этого я отправлял отряды захватывать пленников, причем в наиболее отдаленных местах. Взятые в плен узнавали о своих обязанностях от туземцев нашей деревни, которая стала называться Альмирант. “Альмирантцы” выступали в роли надсмотрщиков. Они, казалось, не замечали, что плоды трудов тех, за которыми они надзирали, доставались не им, а мне. К концу года почва была обработана Бывший владелец не появился и к концу второго года, из чего я сделал вывод, что в свое время он правильно оценил ситуацию, и его целью было не дать нам разрушить дом. Мы не нашли никаких следов ацтекских храмов, которые, по легенде, возвышались над домом. Их, вероятно, снесли, а все, что осталось от них, уничтожили. Мне казалось, что дом построен согласно канонам архитектуры майя: он замечателен и внутри, и снаружи, но отличается от всего того, что я видел в Центральной Америке.
Проблемы архитектуры мало занимали меня в то время, а к концу третьего года и вовсе выветрились из моей головы. Тогда начали предприниматься первые попытки убийств. Нас спасло только то, что мы правильно поняли ситуацию: убийства были не результатом случайностей, а следствием продуманных действий бывшего владельца, который решил, что пора избавляться от оккупантов. Нож, который сунул мне в спину Тезлакодонал (индеец, который первым появился в нашем лагере), мог бы убить меня, если бы у него хватило сил добить свою жертву. Стрела, которую выпустили в Кахунью, не попала в его правое легкое, благодаря чистейшей случайности. А вот Алонсо повезло меньше: его жена-индианка Джико Айне успешно заколола его ножом.
Джико и Тезлакодонал сбежали вместе. За ними последовали еще двое, но одного из них мы поймали и убили. Это были первые из впоследствии многочисленных попыток уничтожить нас. О них я напишу поподробнее в другой главе, так как без них мы бы не пришли к случайному открытию тайны Грэнд Хауза. Тайна эта…”
