Библия Раджниша. Том 2. Книга 2

Он говорил им: «Куда идти? Вне тюрьмы мне совсем не нравится. Тюрьма кажется мне почти домом». И на самом деле, она была его домом, потому что почти всю свою жизнь он прожил в тюрьме. Он выходил лишь на несколько дней, а потом снова возвращался обратно. Но в тюрьме он переменил тысячи людей. Он сказал: «Где еще можно получить так много людей? В монастырь люди приходят, но не в таких количествах; и не такие качественно невинные люди».

Так что для меня вопрос не в том, что вы делаете: действие само по себе не является правильным или неправильным, действие нейтрально. Все зависит от того, кто делает, от целостности, от осознанности этого человека. Если это действие делает пробудившийся человек, оно правильное. Иначе, что бы вы ни делали, все будет похоже на работу матери Терезы: на поверхности все выглядит по-настоящему великим; глубоко внутри все третьего сорта.

Вы также спрашиваете: есть ли что-то подобное греху и наказанию за него?

Я уже сказал вам, что есть только один грех: это неосознанность.

И за этот грех вы получаете наказание каждое мгновение.

Нет другого наказания.

Вам нужно больше?

Ваше страдание, ваше горе, ваша боязнь, ваша мука - и вы все еще надеетесь попасть в ад? Вы не удовлетворены всем тем страданием, через которое вы проходите? Вы полагаете, что в аду будет лучше, чем в Орегоне? Есть ли большее наказание?

Каждое мгновение неосознанности несет свое собственное наказание, а каждое мгновение осознанности несет свое собственное вознаграждение. Это неотъемлемые части, вы не можете разъединить их.

Беседа 28. НАУКА ПЛЮС РЕЛИГИЯ – ДИНАМИЧЕСКАЯ ФОРМУЛА БУДУЩЕГО

27 декабря 1984 года

Бхагаван,

Представляется, что все пионеры в искусстве и науке достигли неизведанных пространств посредством некоторого рода одержимости. Какого рода одержимостью обладает новый религиозный человек?

Наука, искусство, другие измерения, открытые человеческому уму, - все они одномерны, отсюда и одержимость. Ум движется в одном направлении, отбрасывая все остальные. Он выбирает одну точку, чтобы сфокусироваться на ней вопреки всей жизни, отсюда и одержимость.

Концентрация - это одержимость, но другого способа нет -в науке и искусстве можно работать только будучи одержимым.

Например, человек, подобный Альберту Эйнштейну... человек потрясающего разума, сверхгений, но он одержимый. Он настолько погружен в свое измерение, в мир звезд, вселенной, что мало-помалу становится слепым ко всему остальному. Он забывает, когда должен спать, он забывает, когда нужно выходить из ванной комнаты.

Иногда Эйнштейн по шесть часов оставался в своей ванной — пока его жена не начинала по-настоящему беспокоиться, стучать в дверь. И она понимала, поэтому и терпела, сколько было можно, - но шесть часов в ванной! И она сидела, а его обед то разогревался, то остывал, и она ведь знала, что нехорошо беспокоить его, потому что, даже если он в ванной играет мыльными пузырями, его ум движется в глубины вселенной.

Он открыл свою теорию гравитации в ванной. Он говорил, бывало: «Не беспокойте меня. Нет ничего важнее этого. Когда я иду в определенном направлении и подхожу близко к разгадке, а вы стучитесь в дверь... Пусть обед остывает, выбрасывайте его, ведь из-за этого вашего обеда вы сбиваете меня. Я приближался; теперь же я так же далеко, как и был раньше. И никто не знает, когда снова я подойду так же близко к нужной точке. Это не в моих руках». Вот этот человек полностью одержим.

Великим гением был Эдисон; может быть, никому не принадлежит столько открытий, как Эдисону: тысяча открытий. Но он был настолько одержим, что однажды забыл свое имя. Это весьма редкая возможность, самая невероятная... забыть свое собственное имя! Тогда вы можете забыть и все остальное.

Это было как раз перед первой мировой войной, когда впервые были придуманы продовольственные карточки, и он пришел, чтобы получить свое продовольствие. Он стоял в очереди, и люди постепенно продвигались вперед. Когда подошел его номер и он стоял впереди очереди, много раз выкрикивали: «Томас Алва Эдисон, есть здесь кто-нибудь по имени Томас Алва Эдисон?» И он оглядывался вокруг, кто это Томас Алва Эдисон?

Один сосед, стоявший позади, далеко в очереди, сказал: «Куда же вы смотрите? Это вы Томас Алва Эдисон, я знаю вас».

Он сказал: «Если вы так говорите, то, конечно, так и должно быть, ведь вы такой добрый парень, вы не можете лгать».

Что произошло с ним? Как он забыл свое имя? Даже стоя в очереди с продовольственной карточкой, он не был там. Он был в мире электричества. Он формулировал вещи, не имевшие никакого отношения к тому месту, где он стоял, к продовольственным карточкам, к человеку по имени Томас Алва Эдисон.