Библия Раджниша. Том 3. Книга 1

Я посмотрел наверх и не смог узнать этого человека. Я сказал: «Да, но кто вы?»

Он сказал: « Разве вы забыли меня? Я Шарнананда». Он был весьма знаменитым индусским мудрецом; и он был слепым. Я встречал его двенадцать лет назад. За эти двенадцать лет я повстречался, наверное, с миллионом разных людей; запомнить его было для меня невозможно. А как умудрился он запомнить меня, ведь он был слепым, слепым от рождения?

Я сказал: «Шарнананда, вы творите чудеса! Вы не можете меня видеть, и все же узнаете меня. А я вижу, но узнать вас не смог».

Он сказал: «Это из-за ваших глаз. Я не вижу - я запоминаю посредством моих ушей. Ваш звук, ваш способ говорить: эти маленькие вещи становятся частью моей памяти. И встреча с вами была столь памятной, и то, как вы говорили... Я услышал тот же знакомый звук, когда вы разговаривали со слугой, с портье. Я немедленно узнал вас. Никто не разговаривает так, как вы».

«Когда вы сказали слуге: "Не будите меня, потому что мое утро начинается тогда, когда я просыпаюсь, так что пусть чай подождет. Когда я проснусь, я позвоню в колокольчик, вот тогда и принесите мне чаю". В тот момент, когда вы сказали: "Мое утро начинается тогда, когда я просыпаюсь'', - я сказал себе, что это не может быть никто другой. Я не знаю никого другого в целом мире, чье утро бы начиналось тогда, когда он просыпается, - утро начинается тогда, когда оно начинается, - но вы так можете сказать, только вы так можете сказать!»

Провидец - это тот, кто не пробирается ощупью во тьме, и лишь воображает себе вещи. Да, у слепого человека воображение становится более мощным, потому что он не видит; вся его энергия направлена внутрь. В противном случае, энергия от глаз движется наружу, глаза - это двери, открытые вовне. Когда глаза закрыты, энергия движется внутрь.

Вот почему медитирующие закрывают глаза. Это простая стратегия: закройте глаза и замкните двери; энергия не сможет выходить наружу, она движется внутрь. Поэтому у слепого человека и становится таким сильным воображение. Слепые могут говорить о цвете, хотя никогда и не видели его. Они могут говорить о свете, хотя никогда и не видели его. Но каким бы прекрасным ни было их воображение, оно неверно, это не реальность.

В Индии мы называем таких людей кави, поэты. Но не отправляйтесь, чтобы повидаться с ними, потому что поэт окажется очень обыкновенным человеком. Как раз на днях, - это случалось так много раз, что я чувствую, что это уже правило, которому приходится следовать... Как раз на днях я впервые увидел фильм одного певца на урду, Гулама Али. Он один из величайших певцов на урду на Востоке, у него есть его собственный стиль. Есть очень много певцов, но Гулам Али стоит выше любого из них. Я всегда слышал Гулама Али только в записях, я никогда не видел его; не пришлось.

Мы оба, перемещались по одной и той же стране, но случайно так получилось, что мы ни разу не были в одном и том же городе. Он хотел встретиться со мною. Его ученики... В Индии великий музыкант, великий певец, называется устад, маэстро. У него есть ученики, точно так же, как есть ученики у духовных учителей, потому что восточная музыка нуждается в очень долгой подготовке. Это не джазовая музыка, где любой идиот может начать прыгать и кричать, и это становится музыкой; это не музыка «битлз». Подготовка занимает лет двадцать или тридцать, восемь или десять часов работы каждый день. Это работа всей жизни.

Гулам Али упорно работал и продолжает упорно работать. Говорят, что если прекратить упражняться в восточной музыке на три дня, то люди увидят, что что-то упущено. Если вы не упражняетесь два дня, увидят, что что-то упущено, только ваши ученики. А если не упражняться один день, то только вы почувствуете, что что-то не так. Нельзя пропускать ни одного дня.

Но как раз на днях кто-то из Пакистана прислал мне видеофильм о Гуламе Али. И случилось то, чего я ожидал. Его облик настолько беден, что соединить этот прекрасный голос с этим человеком, который выглядит как клерк из какого-нибудь почтового отделения, или билетер на какой-нибудь железной дороге, или кондуктор автобуса, человек такого типа...

Я вынужден был закрыть свои глаза, потому что его лицо, его глаза, его руки, его жесты - все раздражало. Я подумал, что следует послать ему предложение: «Вам нужно петь за занавесом. Вы не стоите того, чтобы представляться перед публикой, вы разрушаете вашу музыку. Музыка почти божественна, и вот вы видите осла, стоящего за всем этим, - соединить их невозможно».